Шрифт:
Закладка:
И все же его потревожили. Испортили ему наслаждение…вызов по внутреннему из лаборатории. Лис вышел из состояния экстаза на пятом звонке. Ему всегда это удавалось не сразу. Отшвырнул курительную трубку в сторону и протянул руку к аппарату. Надавил кончиком длинного пальца на кнопку и с раздражением сказал свое сакраментальное «Слушаю».
Лицо Лиса менялось. Кожа становилась пепельно-серой, как и всегда, когда он приходил в ярость, а зрачки увеличивались. Он не сказал ни слова. Пока вдруг не смел движением руки аппарат, не переставая смотреть в одну точку.
Лис резко поднялся с кресла. Его лицо исказилось от злости, и в оскале обнажились ровные белые виниры. Проклятый Мертвый! Как?! Мать его, как?! Смертник не завершил своего задания?! Чего не учел Лис? Как смог бывший палач убить камикадзе и выжить сам? В какой момент все пошло не так?
Закрыл глаза, возвращая в памяти эпизод, где сердце Зверя покатилось по крыше. Снова и снова. Одним и тем же кадром…пока вдруг не понял, что это было не сердце Мертвого. Это Смертник снял свое собственное перед тем, как испустить дух. Вот почему картинка обрывается именно в этот момент. А гребаный ублюдок остался жив.
Лис не поверил информации. У него возникло едкое желание увидеть Мертвого своими глазами. О да, это была личная и странная слабость – ненависть к этому типу. Ненависть с примесью какого-то восхищения. Хотя бы, потому что противник попался достойный и обыграл Главу несколько раз. С таким интересно играть. Такого намного интереснее побеждать и убивать.
***
Давно он здесь не бывал. Ничего не изменилось. Жалкие людишки живут по своим идиотским законам в грязи и убожестве. Погрязли в грехах и разврате. Они раздражали еще больше тем, что слишком хорошо устроились. Зажрались, так сказать.
Ничего, скоро здесь потекут реки крови. Лис устроит им месиво, которое они не забудут еще очень и очень долго. Он прошел на закрытый ипподром мимо охраны по особому пропуску, и заставил проводить себя в ВИП зону, откуда мог рассматривать высокородных гостей скачек так, чтобы самому оставаться в тени, и глядя не вниз, на наездников, а на лоджию напротив, где восседало семейство Вороновых.
Когда заметил Мертвого, внутри что-то дернулось и по венам потекло марево яда. Лис подавил едкое желание уничтожить противника прямо сейчас. Первый порыв, от которого свело скулы и пальцы. Он заставил себя откинуться в кресло и закурить сигару, рассматривая бывшего палача. А точнее, тщательно сканируя его поведение. Через пару минут Лис уже взял себя в руки. Он наблюдал, получая подтверждение тому, что Мертвый действительно воскрес и ни черта не помнит. Простейшая проверка. Глава заказал для Зверя бутылку дорогого виски и подписался именем одного из первых жертв палача – довольно известного политика, казненного лично Мертвым. Такую казнь трудно забыть – слишком известной была жертва… и никто и никогда не забывает своего первого «подопечного».
Лис отправил курьера к Мертвому с запиской и пожеланиями выиграть в ставках, а когда получил ответ, усмехнулся и прищелкнул языком. Ему ответили довольно пространно и пожелали того же самого. Он еще какое-то время не мог понять, почему испаряется его ярость, и внутри возникает сладостное чувство предвкушения. Чем больше наблюдает за ублюдком, тем сильнее печет в груди адреналин. Определенно, этот подонок Мертвый заставлял Лиса испытывать эмоции впервые за много лет. Генерал видел то, чего не замечали другие, и то, что так тщательно скрывало семейство Вороновых – Зверь на самом деле многого не помнит. Они все даже понятия не имеют, какая опасная тварь находится рядом с ними.
Лис достаточно изучил одного из своих самых сильных наемников, чтобы заметить изменения в поведении. Это был его лучший воин и это был его самый умный враг. Безэмоциональная, жестокая до безобразия машина смерти. Извращенец, психопат и садист. Мертвый был в чем-то похож на самого Лиса. Оба они получали удовольствие от чужих страданий и смерти. Жрали боль и эмоции. Поглощали страх и крики агонии. Пытки Мертвого не выдерживал никто. Это были самые любимые записи из всех, что проходили в инквизиторских казематах. Палач придумывал свои экзекуции, как фанатичный режиссер-сценарист продумывает каждую сцену своего любимого детища. Это были великие постановки с самыми разными психологическими и физическими издевательствами, на которые только способен мозг серийного маньяка. На лице палача Лис видел адское наслаждение болью жертвы, такое же, как и испытывал сам, когда занимал ту же самую должность. Позже Мертвый научился это скрывать, как и сам Лис…Но Глава уже почуял себе подобного. Это восхищало и пугало одновременно. Ему были не нужны преемники, но он бы не отказался от преданного слуги с подобными способностями и наклонностями. Палач не оправдал надежд Лиса. У Мертвого, как оказалось, имелась слабость. Отвратительная, безобразная в своей банальности слабость – ЖЕНЩИНА! Нечто, непостижимое разуму. Неподдающееся его пониманию и вызывающее презрение. Опускающее Мертвого на несколько ступеней ниже себя самого. Даже сейчас, когда, по сути, бывший палач не помнил свою жену, он вздрогнул, когда она появилась в поле его зрения вместе с помощником Мертвого – Радичем.
Вздрогнул, едва увидел её, подался вперед. Болезненная и презренная Лисом страсть отразилась в глазах Зверя, вперемешку с …ревностью? Еще одна недостойная эмоция. Смотрит на неё и подрагивает от вожделения. Его похоть ощутил даже сам Лис. Он передернул плечами – слабость, недостойная палача. Но у каждого своя страсть, у Лиса она тоже была. Например, просмотр своих воспоминаний или музей с «ликами смерти». И эта слабость бывшего палача на руку самому Главе. Это его личный бесценный приз.
«Она тебя и погубит рано или поздно, Мертвый. А точнее, я на ней отыграю нашу последнюю партию. Спасибо за неверный ход. Теперь моя очередь».
И в эту же секунду Лис испытал острейшее удовольствие от осознания, почему все время, пока смотрел на Мертвого, у него дрожала верхняя губа в предвкушении. Зачем искать командира? Вот же он, самый лучший перед ним.
И вот она самая сладкая месть – убить
