бабушке.

Когда я уезжаю, прощаться Марк не хочет. Делает вид, что ничего не слышит. Сидит в гостиной с книгой.

В город выезжаю с тяжестью на сердце. Свою машину оставляю дома, полностью положившись на оставленного Мишей водителя. За полтора часа до приема встречаюсь с подругой. Разговор особо не клеится. Я зачем-то говорю Свете, что беременна, и хочу сделать аборт. Она меня не обвиняет, не нападает.

Это я сама себя грызу. Никак не могу забыть тот сон. Почему он вообще мне приснился? Тысячи женщин идут на такой шаг, в современном мире, это уже давно не считается чем-то сверхъестественным. Я не первая…

В клинику приезжаю за двадцать минут до назначенного времени. Дрожу. Крепко обнимаю свои плечи. Как я до этого докатилась? Трогаю живот, будто проверяю, реально ли все это. К сожалению — реально.

— Дарья, десять минут буквально.

Врач заглядывает в комнату с диванчиком, где я все это время жду назначенного времени, и снова скрывается за дверью.

Десять минут.

Шестьсот секунд.

Это время, через которое моя жизнь станет прежней. Не будет опасений. Рисков. Ничего не будет.

Наверное.

Звук телефонного звонка заставляет вздрогнуть. Тянусь в сумку за смартфоном.

— Да, мам. Что-то случилось? — упираюсь затылком в стену и прикрываю глаза.

— Даш, Марк пропал.

Медленно расправляю плечи, а внутри все холодеет. Резко поднимаюсь на ноги, но меня тут же тянет обратно на диванчик.

— Что значит пропал?

— Мы на улице были. Я его буквально на минутку оставила. Вернулась и…

— Что вы делали на улице? — меня конкретно трясет. Я даже не замечаю, что ору на мать. Она там плачет, а я здесь кричу, метая молнии. — Он же болеет, какая улица?!

— Он плакал. Просился гулять. Я сдалась. Температуры нет же. Мы буквально на десять минут вышли. Марк водички захотел, я пошла налить, вернулась, а его нет.

— А охранник?

— И охранника тоже нет, Даш.

Выпрямляюсь, и рассеянно смотрю вокруг себя. Паника накатывает волнами.

— Дарья, проходите.

Слышу голос врача, смотрю на нее и делаю шаг назад. Мотаю головой, крепко прижимая к груди сумку.

— Извините, мне нужно идти, — стискиваю в пальцах телефон. — Нужно… Мам, — теперь уже в трубку говорю, — я уже еду.

Выбегаю на парковку, где меня ждет водитель.

— Домой, — сдуваю со лба волосы, как только оказываюсь в машине — Быстрее!

— Все в порядке?

— Нет. Не в порядке. Мне нужно домой, срочно.

Снова хватаюсь за телефон, хочу позвонить Мише. Но что-то меня останавливает. Зависаю.

Кто мог это сделать? Марк не мог уйти сам. Еще и охранника нет. Это Миша? Нет, или…

Папа? Он мог? Он правда мог выкрасть внука? Получается, мама с ним заодно?

Это я виновата. Во всем виновата я!

Вытираю слезы и замечаю, что водитель с кем-то говорит по телефону. И как только он прекращает разговор, мне звонит Миша.

Глава 15

— Что случилось?

Слышу в трубке голос мужа, но ответить ничего не могу. Язык будто к небу прилип. Единственно, на что хватает сил, это не расплакаться. Хоть слезы и душат.

— Даш, — Миша нервничает. Злится. Слышу это прекрасно, но все равно не могу и слова произнести.

Делаю глубокий вдох. В легкие будто стекла набилось.

— Не кричи, — сдавливаю пальцами переносицу. — Марк пропал. Мама только что позвонила.

— Еду.

Князев бросает трубку, а я только сейчас замечаю, что водитель уже выехал за город. Снова стараюсь дышать, через глубокие, размеренные вдохи.

Все будет хорошо. Будет! Убеждаю себя, но ни черта в это не верю.

Мой маленький мальчик. Как же так?

Низ живота тянет. Морщусь еще и от этой боли, но игнорирую ее.

Как только заезжаем во двор, выбегаю из машины. Мама сидит на кухне. Вся бледная. Ее трясёт, меня тоже. Сразу нападаю. Во мне столько злости и отчаяния, что контролировать эмоции попросту невозможно.

— Зачем? Зачем ты вообще повела его на улицу? — кричу на нее, но легче не становится.

Мама понуро смотрит в пол, всхлипывает. Именно в этот момент понимаю, что перегибаю палку.

— Я папе уже позвонила, — шепчет, — он едет сюда

— Миша тоже, — выпаливаю отрывисто и наливаю себе воды. Руки дрожат.

Князев влетает в дом, минут через пять. Взмыленный, в расстёгнутом пиджаке, без галстука. Если бы я его не знала, подумала что он просто зол. Но нет, у него в глазах плещется паника, полное отражение моей.

Зажимаю рот ладонью. Почему-то до появления Миши я держалась, и слезы не проронила, но, как только его увидела, сразу заревела.

Стараюсь успокоиться, но слезы все текут и текут.

Миша подходит ко мне, резко притягивает к своей груди. Трогает мои волосы, лицо что-то спрашивает, но я вижу лишь шевеления его губ. Голоса не слышу. Будто оглохла.

— Даш! — легонько встряхивает, и я начинаю медленно приходить в себе. — Его уже ищут, — заверяет твердо. — Все будет хорошо.

Часто киваю.

Когда появляется папа, Миша бросает на него гневный взгляд. Отец во всем этом бедламе чувств, выглядит максимально спокойным. Сосредоточенным.

— Ты совсем дура? — почти с порога наезжает на мать. — Все мозги прожрала со своими пирогами! А ты? — переводит взгляд на меня. — Не мать, а кукушка! Как тебе вообще ребенка можно было доверить? Так и знал. Так и знал!

— Рот закройте.

Испуганно смотрю на Мишу, пока он припечатывает взглядом моего отца.

— Полегче на поворотах, Юрий Николаевич.

— А я не прав, хочешь сказать? Эти бабы, ребенка потеряли. Идиотки безмозглые. Если с моим внуком что-нибудь случится, вы обе у меня до конца жизнь будете жалеть, что вообще на свет появились.

Миша полностью игнорирует папу. Тянет меня за руку в ванную.

— Умойся, — сам открывает кран и подталкивает меня к раковине. — И не слушай его. Все на нервах сейчас.

— Это он? — смотрю на мужа. — Он?

— Не знаю. Не похоже.

Князев прикрывает глаза и давит пальцами на виски. Агрессивно растирает лицо.

Наблюдаю за ним в зеркало, пока пытаюсь умыться. Убираю потекшую тушь под глазами, мочу ладони и провожу ими по волосам.

Мише кто-то звонит. Он отвечает молниеносно. Слушает. Кивает.

— Что там?

— Нашли машину Димы.

Дима — это наш охранник.