Шрифт:
Закладка:
В пути я кипела от злости. Если он так сильно меня любит, то почему сидит в баре со Стеллой? Я была обижена и растеряна, но больше всего по дороге в темный дом, где никто меня не ждал, страдала от одиночества и пожалела, что перед отъездом не включила на крыльце свет. Хотя в последние годы мы с бабушкой отдалились друг от друга и разговаривали все меньше и меньше, однако, когда я возвращалась домой, свет на крыльце горел всегда. Вечерами, когда мы ругались, лампочка сияла, как маленький белый флаг. Меня всегда ждали на ранчо, и на следующее утро разногласия предыдущего вечера не упоминались. Мы просто жили дальше. Такой была моя бабушка — столь же надежная и далекая, как пустынное солнце.
Я подумала о последних годах, когда мы работали вместе. Решив не подавать документы в колледж и остаться с ней в пустыне, я предполагала, что она сделает меня партнером. Бабушка всегда проявляла большой интерес к моим школьным занятиям, и я почему-то ожидала, что он распространится и на мою роль на ранчо. Я надеялась, что она научит меня вести бухгалтерию, может быть, доверит мне нескольких клиентов — как минимум будет рада иметь помощницу. Но повернулось все иначе.
Вместо этого я брала на себя все больше и больше обязанностей в загоне, в то время как бабушка оставалась в доме и выходила только помочь мне с тяжелой работой. Она утверждала, что ведет счета и платит налоги, но чаще всего, когда я возвращалась со двора в конце дня, то находила ее сидящей за столом, в заботе в основном не о документах, на которые бабушка лишь бессмысленно смотрела, а о стакане виски. Я спрашивала, что случилось, она отвечала: все в порядке, — но бизнес шел как обычно, так что делами она, видимо, все-таки занималась.
За несколько месяцев до смерти бабушка Хелен стала рано ложиться спать и поздно просыпаться. Когда тетя Кристина с девочками приезжали на ужин, бабушка аккуратно причесывалась и садилась со всеми за стол, но всегда витала мыслями в облаках, отрешенно потягивала свой виски и, несмотря на веселый переполох, который устраивали мои двоюродные сестры, находилась с нами только телом.
В тот период бабушка выглядела довольной, только когда выходила по утрам здороваться с птицами. При ее появлении Леди Лил высоко вскидывала свои огромные крылья и торопилась поприветствовать хозяйку, и бабушка Хелен, улыбаясь, подходила к загону, чтобы повидаться со старой подругой.
Эта искра давала мне надежду. Я думала, что мой отъезд заставит ее снова работать в загоне с птицами, поможет ей выйти из состояния апатии, но возможности осуществить мое намерение так и не представилось.
Я все еще думала о бабушке Хелен, когда пикап накренился. Раздался громкий хлопок, и передний бампер справа внезапно рухнул на землю. Уши резанул ужасный скрежет металла по дороге, и в боковое стекло я увидела фонтан искр. Схватившись за руль обеими руками, я сильно дернула его, вывернув машину на обочину. Она затормозила и остановилась.
Я сидела, застыв, за рулем, глядя, как в свете фар вокруг пикапа поднимается пыль. В голове снова всплыло слово «авария». Автомобили на дороге ломаются сплошь и рядом.
Живот свело, я почувствовала желчь во рту и открыла дверцу, ожидая, что меня вырвет, но тошнота отступила. Пошатываясь, я вылезла из пикапа и положила руки на капот, чтобы унять головокружение и сориентироваться. Метрах в четырехстах впереди светился в темноте, как маяк, белый знак с надписью «Ранчо „Уишбон“». По крайней мере, я застряла недалеко от дома.
Я достала из бардачка маленький фонарик и, направив луч на колесо, увидела, что колесо с лысой покрышкой сорвало с оси и вмяло в колесную арку. Со спущенной шиной я бы справилась, но это повреждение было мне не по зубам. Огладывая горизонт, я вздохнула. Совсем близко от меня, сверкнув бледными крыльями, с неба упал филин, схватил с земли какое-то маленькое несчастное существо и улетел прочь.
Мне не очень хотелось оставлять пикап на шоссе на ночь. Угона я не боялась, но недавно у нескольких сотрудников Девона украли с припаркованных у завода машин задние борта кузовов, и еще я знала, что некоторые запчасти автомобиля представляют для воров ценность.
Мне требовался буксир. К счастью, у Рубена Мартинеса имелся эвакуатор. К тому же сосед настаивал, чтобы я ему позвонила, если понадобится помощь. Обрадованная этой мыслью, я достала телефон, но приема не было: я находилась далеко от города. Придется звонить с фермы.
Заперев машину, я помедлила, подумав о мешках с витаминными добавками в кузове. На каждом было изображено по три яйца, напомнившие мне о цели моей сегодняшней вылазки. Досадно, что я застряла так близко к дому.
Не желая провалить свою миссию, я попыталась поднять сразу три мешка, но не смогла их удержать, и они выскользнули из моих ладоней. Решив сменить тактику, я стиснула жесткий пластик в кулаках и потянула мешки. Мышцы свело от непосильного веса, и я бросила груз, не успев даже вытащить его из кузова. Тогда я подняла один мешок на руки, как носила своих сестер, и попыталась взять другой точно так же, но тут первый мешок выскользнул из рук, а за ним упал и второй. От злости я пнула тот, что лежал ближе ко мне. Некоторое время я смотрела на мешки, стараясь изобрести способ доставить их на ранчо, но ничего не придумала. В расстройстве я затащила их на прежнее место и захлопнула борт кузова. Придется все-таки оставить биодобавки здесь.
Я двинулась по обочине дороги, где темный асфальт встречался с бледным песком. Днем в июле даже короткая прогулка по пустыне без воды грозит тепловым ударом, но ночная прохлада милосерднее к человеку, чем полуденное солнце. Я выключила фонарик и сунула его в карман, любуясь освещенным луной пейзажем.
Было уже поздно. Добравшись до ранчо, первым делом надо накормить птиц, пусть даже и без добавления витаминов, иначе они начнут бесноваться. До приезда проверяющего от Джо Джареда оставалось три дня. Я надеялась, что, если отложить подкормку страусов до утра, это особой роли не сыграет: главное, чтобы во вторник в инкубаторе оказались свежие яйца. Нужно потерпеть еще совсем немного: мне предстоит самостоятельно управлять
