– Черт. – Проклятие было произнесено шепотом, и большая часть сил покинула его.

– Послушай, я могу помочь, – успокаивающим тоном сказала сестра, обходя стойку и придвигаясь ближе. – Тимоти сказал, что может подыскать тебе место оператора ввода данных у себя на работе. За это не платят кучу денег, но у этой работы есть преимущества, обучение и шанс продвинуться.

Оператор ввода данных. Лучше уж просто пусть накинут ему на шею чертову петлю и выбьют из-под ног табуретку.

Джаспер поднял глаза и постарался скрыть раздражение в голосе. Сестра пыталась ему помочь в своей черно-белой, преуспевающей, практичной манере. И он не мог обвинить ее во лжи. Его сегодняшняя жизнь мало чем отличалась от его жизни в восемнадцать лет. Но оператор ввода данных? Привет, ад. Это звучало как смертный приговор. Просидеть за письменным столом всю оставшуюся жизнь? Ребенок с СДВГ внутри него схватил коробок спичек, желая поджечь все вокруг.

– Гретч, я ценю это, и передай Тимоти спасибо за предложение, но мне не нужно, чтобы он давал мне работу.

– Он не против, – сказала она, и в ее тоне послышалось нетерпение. – Тимоти замечательный, он мог бы взять тебя под свое крыло и…

– Мне это не нужно, – выпалил он, чувствуя, как стены кухни смыкаются вокруг него. – Я собираюсь купить здесь театр и управлять им.

Слова повисли в воздухе, и все стихло, за исключением гудения холодильника и эха в его мозгу. Купить театр. Купить театр. Купить театр.

Затем, спустя долгое мгновение, Гретхен потрясенно приоткрыла рот и разразилась лающим смехом.

– Ты только что сказал «купить театр»? – Она покачала головой. – Ой, да ладно тебе, Джас. Я пытаюсь с тобой серьезно поговорить, а ты шутишь.

Он любил сестру, но ей вечно с легкостью удавалось заставить его почувствовать себя невежественным ребенком. От него не ускользнуло, что он и сам думал, будто Фитц шутит, первоначально предлагая ему этот план, но внезапно это показалось лучшей идеей, потому что она не предполагала обучения вводу данных у Тимоти и приковывания себя к столу на всю оставшуюся жизнь.

– Я не шучу. Я встретился с парнем, которого знаю со школы. Он владеет инвестиционной фирмой и предложил помочь мне связаться с инвесторами. Я собираюсь подготовить деловое предложение, сделать рекламу в средствах массовой информации вместе с труппой. На рынке образовалась дыра. В Новом Орлеане нет специального театра импровизации или скетча.

Она вперила в него взгляд, который можно было перевести только как «твою мать, ты что, сейчас надо мной издеваешься?».

– Вероятно, есть важная причина, по которой здесь нет театра импровизации. Ты хотя бы знаешь, как трудно сдвинуть бизнес с мертвой точки? Любой вид бизнеса, но особенно тот, который предполагает приобретение недвижимости и инвесторов для запуска? Ты ничего не знаешь о том, как начинать или вести бизнес.

– Многие не знают, когда начинают, – сказал он, выпрямляясь. – Видела бы ты людей в «Обходном решении», которые начинают собственное дело. Не у всех из них есть степень магистра Гарварда или Тулейна. Это просто обычные люди с идеями, которые для них что-то значат.

Гретхен ущипнула себя за переносицу.

– Джас, ты не продумываешь это до конца. Большинство этих людей начинают операции с участием одного человека с очень небольшими накладными расходами или рисками. Театр – это грандиозное дело. Тебе пришлось бы отвечать за деньги других людей. Но сейчас ты не можешь управиться даже с собственными финансами. Кто будет инвестировать в человека, у которого нет опыта?

Он ощетинился.

– Нет опыта? Возможно, я не знаю всех тонкостей ведения бизнеса, но я разбираюсь в импровизации. Я это умею, и я могу этому научить. И я верю в это. Мне просто нужно убедить в этом инвесторов.

– И мы возвращаемся к плану подмигиваний и шуточек. – Она запрокинула голову и посмотрела на потолок, как будто там были нацарапаны ответы. – Даже если бы ты смог это провернуть – а это грандиозное «если», – деньги тебе нужны сейчас. И где-то жить тебе нужно сейчас.

– Я получил работу бариста, и теперь, когда я в основном выздоровел, я могу начинать давать уроки. Если все пойдет хорошо, я смогу набрать для занятий еще людей. И я все еще немного зарабатываю на вечерних шоу. – Он схватил больничный счет и сунул его в рюкзак. – Не волнуйся. Я выметусь отсюда вовремя. И я что-нибудь придумаю.

Она придвинулась ближе и положила руку ему на плечо, останавливая.

– Подожди. – Сестра раздраженно выдохнула. – Знаешь, дело не в том, что я тебя не люблю или что я не верю, что у тебя есть талант. И дело даже не в том, что я не хочу, чтобы ты здесь жил. Мне было приятно, что ты вернулся в город. Я ненавидела, что ты живешь так далеко. Но я говорю все это, потому что люблю тебя. Кто-то должен быть с тобой откровенен.

– И это ты.

– Да. – Она улыбнулась и сжала его руку. – Это работа старшей сестры – надрать задницу младшему брату.

Джаспер все еще был раздражен, но то, что его называли младшим братом, всегда затрагивало какую-то изголодавшуюся частичку его души. Он никогда не уставал слышать, что он был членом настоящей семьи, – даже когда его сестра становилась самодовольной занудой.

– Принято к сведению. Я тоже тебя люблю. Даже несмотря на то что ты только что сильно вонючим образом испортила мой жизненный план.

Она поджала губы и издала звук поцелуя.

– Наличие любого плана может стать началом, но, возможно, сначала тебе стоит сосредоточиться на поиске жилья.

– Поверь мне, это пункт номер один, – криво усмехнулся он. – По крайней мере, в моем следующем жилище меня не будут преследовать звуки, которые издает Тимоти в припадках страсти. Этот парень кричит так, словно его убивают. Какого черта ты делаешь с этим чуваком? Избиваешь? – Он вскинул ладонь. – Не бери в голову. Не отвечай.

Глаза Гретхен расширились, ее рука соскользнула с его руки.

– Ты нас слышал?

Он фыркнул.

– Да его слышно через три дома. Тебя, слава богу, я не слышал никогда. Боюсь, от такой травмы я бы не оправился. Но поверь, я хочу иметь свое собственное жилье больше, чем ты хочешь, чтобы я убрался отсюда.

– Так что ты собираешься делать? Типа, по-настоящему? – спросила она. – Тебе нужно, чтобы я одолжила тебе немного…

– Нет. – Он покачал головой. – Я разберусь сам.

Я всегда разбираюсь сам.