– Не бойся. Не буду. Я больше не сделаю тебе больно. Наоборот, я тоже хочу извиниться.

И она извиняется. Да так, что блаженный стон вырывается из горла и опадает на её приоткрытый рот. Милаха аккуратно умещает вторую ладонь на мои яйца. Дрочит и мягко поглаживает их, прям, как я мечтал, когда шёл к ней в спальню с целью провести лекцию, как нужно обращаться с мужскими гениталиями. А её и учить не пришлось, сама вон как наяривает. Мне даже придраться не к чему. Я в ауте.

– У тебя очень красивый член, Марк, – приподняв голову от подушки и бросив взгляд вниз, вдруг выдаёт осмелевшая девчонка, выбивая из меня смешок.

– А ты что, много членов видела?

– Много.

Не понял.

Должно быть, мои глаза по размеру становятся как у Мили, а перенапряжённое тело превращается в сталь.

– В порно, – весело поясняет она, забавляясь моим ступором. – Я видела много членов в порно. В жизни — твой первый.

Я аж выдыхаю с облегчением, снова испытывая ликование.

– В порно, значит, – представив Мили за этим занятием, совершаю движения бёдрами, толкаясь членом в плотное кольцо женских пальцев. – И часто ты смотришь порно?

– В зависимости от того, что значит часто.

– Допустим, каждый день.

– В таком случае получается, что часто, – признаётся крошка, почти не краснея, чем рисует на моих губах широкую улыбку.

– И какое порно ты любишь больше всего? Домашнее?.. На публике?.. Массаж?.. Большие члены?.. Или что-то пожёстче? – чередуя с хриплыми стонами, перечисляю я.

– Лесбиянки.

– Лесбиянки?

Этот ангел когда-нибудь перестанет меня удивлять?

– Да. Люблю смотреть на лесбиянок.

– Только смотреть? Или попробовать тоже хотела бы?

– Нет. Попробовать — нет. Я стопроцентная гетеросексуалка.

– А так отпадно дрочить тоже по видео научилась?

– А у меня отпадно получается?

– Мягко говоря, – сквозь стон выдавливаю я, чувствуя, как неумолимо приближается оргазм.

– Это всё книжки, – с улыбкой отличницы выдаёт она, по полной программе продолжая практиковать на мне свои теоретические знания. А я ни рассмеяться во весь голос, ни ответить сладкой больше ничего не могу. Просто тяжело дышу ей в губы. В глаза огромные, сверкающие смотрю. Только их вижу. Окружение словно в тумане, время замедляет ход. Накал в теле достигает предела. Напряжение собирается в пылающий шар и погружается в низ живота, растекаясь искрящейся лавой. И я растворяюсь в этом пожаре. Сгораю дотла.

Взрыв. Полёт. Взбесившийся сердечный ритм и полная прострация. С хриплым стоном кончаю на женский живот и падаю на девчонку, точно убитый. Телом придавливаю, лицом во влажную щёку впечатываюсь и дышу… дышу… её обалденным запахом себя добиваю и всё никак вспомнить не могу, чтобы хоть когда-нибудь от обычной дрочки меня настолько уносило. А сейчас сносит. Далеко и надолго. Ни одной конечностью пошевелить не могу, в башке пустошь, по венам циркулирует нега, тотальная расслабуха, из которой меня выбивает всего один короткий контакт.

Губы в губы. Нежно. Всего секунду, а тело будто разрядом дефибриллятора прошибает, и я резко оживаю. Распахиваю веки и встречаюсь с глазами цвета жареного кофе. Теперь в них пестрит столько эмоций, что все не разобрать. Даже пытаться не стоит. Мозг схлопнется.

– И что это было? – вялым голосом спрашиваю я.

– Что именно?

– Твой клевок.

– Это был не клевок, – оскорблённо возражает она.

– А что?

– Мой первый в жизни поцелуй вообще-то, – морщит носик и порывается повернуть голову, но я ловлю её подбородок пальцами, вынуждая смотреть мне в глаза.

– Первый поцелуй, говоришь? – большим пальцем надавливаю на её нижнюю губу.

Мили кивает.

– Тогда сотри этот фрагмент из памяти.

– Почему?

– Потому что первый поцелуй должен быть совсем другим.

Обхватываю рукой её затылок и, не дав сказать больше и слова, накрываю её рот своим, глубоко проталкивая язык. И ой бля… Это космос. Все ощущения становятся ещё ярче, острее, турбулентность в груди — вконец неподвластной.

Хотел девчонке ванильное воспоминание подарить, но хер там. Срываюсь. Не целую, а кусаю губы, насилую её рот, пожирая всё дыхание и стоны. Сгребаю тёмную копну в кулак и сквозь поцелуй улыбаюсь, когда Мили не пугается моего напора, а, наоборот, подключается. Начинает сладко стонать, целиком погружаясь в нашу животную схватку. Целует страстно, с голодом и всецелой самоотдачей. Ногами обхватывает мои бёдра, давит пятками на ягодицы и тоже ныряет рукой в мои волосы. Тянет до боли, потом массирует затылок. И снова причиняет боль, перерастающую в эйфорию.

Новое, прежде невиданное удовольствие впитывается в кожу и опаляет тело огненными всполохами. Они зажигают во мне нечто такое, что сбивает заводские настройки и блокирует работу мозга, заставляя меня целовать Мили куда неистовей и дольше, чем я планировал изначально. Гораздо-гораздо дольше. До помутнения рассудка. До очередного стояка. До опустошившихся лёгких и распухших губ.

Чёрт! Да что это такое?!

Мысленно задаюсь вопросом и с трудом отрываюсь от покрасневшего женского рта, заглядывая в Милины пьяные глаза.

– Что? – хмурится она.

А я и сам не знаю — что со мной происходит?

Сердце грохочет как безумное. Грудь сковывает раскалёнными кольцами. Масса мощных, абсолютно неконтролируемых и до сих пор неопознанных эмоций толкаются мне в горло.

– Ты так смотришь, – спустя несколько секунд молчания выдыхает Мили, ласково касаясь пальцами моей щеки.

– Как?

– Как будто ты в таком же шоке, в каком пребываю я, – улыбается и я, сука, тоже не могу сдержать улыбку.

– Так и есть, – честно подтверждаю и, точно кот, чуть ли не урча, льну навстречу её прикосновениям.

– Значит, я всё-таки ничего не выдумываю, – чувственным голосом щебечет милашка и прикладывает одну ладонь к моей сильно вздымающейся груди. – Что-то всё-таки есть, Марк, не так ли?

Я опять ничего не отвечаю, но глаза Мили всё равно лучатся счастьем. Потому что ей и не нужен ответ. Она и так всё чувствует и понимает. Моего влечения к ней не скрыть, даже если бы я хотел это сделать.

Однако ангел ещё не осознаёт, что ей не радоваться нужно, а глубоко сожалеть о том, что она случайно встретилась со мной здесь сегодня.

Я не принесу этой девчонке счастья. Только боль, море слёз и уйму разочарований. И тот факт, что Мили меня сильно зацепила, никак не изменит дальнейший сценарий нашего общения. Наоборот. Он лишь всё усугубит.

Я знаю себя. Я нестабильный, безответственный, лишённый смысла жизни эгоист. И потому я уже сейчас могу с уверенностью заявить — если всё зайдёт слишком далеко, я не сумею отпустить Мили, даже если она будет меня об этом слёзно просить.