Она осталась на своей половине кровати. Быстрым рывком он оказался там, где хотел, — в объятиях, ее голова покоилась на его плече, а ее дыхание ласкало его шею.

— Я слышала, как хлопнула дверь, — тихо сказала она. — Касс ушла?

— Да, она ушла. — И если бы ему было что сказать по этому поводу, она бы держалась подальше от Карлы. Эта женщина была явно порочна. Она ему не нравилась, и его волку тоже.

— Это хорошо. Она напрягла меня чуть раньше.

— Чем? — На самом деле ему не нужно было спрашивать. Он понял, что она была напряжена, как только вошел в комнату. Ее страдания встревожили его животное. Он почувствовал тревогу и знал, что должен найти способ успокоить ее, иначе ему никогда не успокоить своего зверя.

— Я действительно не хочу говорить об этом. — Она прижалась ближе, закинув свою ногу на его.

Это было оно. Он должен был заставить ее поговорить с ним. Чтобы открыть некоторые из тех дверей, за которыми она запирала все свои эмоции.

— Я могу сказать тебе, что не могу поверить, что вы родственники.

Она подняла лицо, чтобы посмотреть на него.

— Почему?

— Она совсем не похожа на тебя. Ты хороший друг. Ты заботишься о людях. Она эгоистична, и ее не интересует ничего, если это не касается ее самой. И при этом она не заботится о том, что причиняет боль другим.

— Мы долгое время были далеки друг от друга. — Она начала тихо говорить. Это было то, на что он надеялся. Чтобы она рассказала что-нибудь, что дало бы ему ключ к пониманию внутреннего переживания, от которого она страдала в юности. Это также объясняло, почему она испытывала столько беспокойства, когда дело касалось отношений с ним. — Моя семья была не самой благополучной. Мама была… ну, скажем так, она научила меня тому, чего я не хочу от жизни.

— А что насчет твоих сестры и брата? — Он медленно поглаживал линии вверх и вниз по ее позвоночнику. Через некоторое время напряжение покинуло мышцы. Она, вероятно, не осознавала этого, но это успокоило его животное, когда он заставил ее расслабиться.

— Кел всегда была рядом со мной. — Он услышал одобрение в ее голосе. — Он был единственным человеком в семье, который беспокоился обо мне. Который хотел убедиться, что я счастлива. Он может чувствовать, когда я расстроена.

— Действительно?

— Ага. Но я не думаю, что Касс когда-нибудь так сможет. Это как будто что-то общее у нас с ним. Особая связь между братом и сестрой, частью которой она никогда не была.

Он поднял руку, чтобы погладить ее длинные волосы. Они все еще были влажными после душа и завивались, когда высыхали.

— Ты часто разговариваешь со своей матерью?

Она рассмеялась, короткий горький звук, который разбил ему сердце.

— Нет. Она никогда не интересовалась Келом или мной. Я не знаю, как она справляется с Касс. Но в ту минуту, когда я стала достаточно взрослой, чтобы уехать в колледж, мы с Келом отправились в путь. Лора, моя мать, в то время была слишком занята, цепляясь за нынешнего мужчину в своей жизни.

— Что ты имеешь в виду, говоря цеплялась? — Он постарался, чтобы его вопрос был легким. Как будто он на самом деле не пытался читать между строк все, что она говорила.

— У моей матери проблемы с мужчинами. Кажется, я тебе говорила. У нее никогда не получалось, чтобы кто-то из них подолгу был рядом с ней. Они дают обещания и говорят, что останутся… — он услышал, как она тяжело сглотнула, — но все, что требуется, — это несколько недель, и они уходят. Она пошла на многое, чтобы купить любовь.

— Ты сказала купить любовь? — внезапно у него сдавило грудь. Он знал, что это во многом связано с тем, почему Карла была эмоционально отстранена. Тогда ему вспомнились слова матери. Он должен был начать относиться к Карле как к женщине, которой она была, его паре. Ему придется придумать способ, но для того, чтобы она поверила в его преданность, она должна была это увидеть.

— О да. Она потратит каждый пенни, который у нее есть, на своего мужчину и подумает, что этого достаточно, чтобы они остались. Что покупка вещей принесет ей любовь, которой она жаждет. Но я думаю, что для нее это скорее энергетическое путешествие. Только, похоже, это никогда не срабатывает. Кел думает, что она ненормальная, но я так не думаю. — Она потерлась щекой о его грудь, и он крепче прижал ее к себе. — Я думаю, ей просто нравится иметь возможность посмотреть, сойдет ли ей с рук то, что мужчина привязан к ней.

Он мог понять, как, увидев это, Карле будет трудно доверять в отношениях.

— Но у нее должны были быть по крайней мере одни длительные отношения. Что случилось с твоим отцом?

— Он продержался. Все, сколько бы времени ни потребовалось, чтобы она забеременела. Потом он ненадолго пришел в себя и увидел нас. Но он никогда не позволял нам быть слишком навязчивыми. Он объяснил, что у него есть семья, и мы должны понимать, что это вина нашей матери в том, что она забеременела от женатого мужчины, который не мог остаться рядом.

Гнев горел в его груди. Он хотел повалить этого подонка на землю.

— Он сказал, что ты должна была понять?

— О да. Видите ли, его интересовал только роман, но Лора залетела, чтобы привязать его к себе. У него не было времени на других детей или на женщину-невротичку, которая была одержима тем, что проводила все свое время, преследуя его.

Печаль наплыла на него, и биение ее сердца усилилось вместе с высотой голоса. Должно быть, Карле было трудно с этим смириться. Кусочки начали складываться воедино. Он понимал, почему она держалась с ним отчужденно, но хотел, чтобы она рассказала ему.

— Что ты думаешь о нас? — Он продолжал гладить ее волосы, наслаждаясь ощущением шелковых прядей сквозь пальцы.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь, какие мы. Я оборотень. — Он поцеловал ее в макушку и улыбнулся, услышав ее вздох. — Ты моя пара.

Она порывисто села.

— Ты никогда не называл меня своей парой. Ты сказал, что я твоя в ночь церемонии соединения, но ты никогда не говорил «пара». Я бы запомнила, если бы ты это сделал.

Его позабавило, что он увидел шок в ее глазах. Как будто он укусил бы любую другую женщину.

— Моя