информации, на основании которой Джоунс был арестован и обвинен в намерении вступить в сговор с целью продажи более 5 кг кокаина. Адвокаты Джоунса подали ходатайство об исключении из доказательств информации, полученной путем использования прибора электронного слежения, установленного на джипе. Окружной суд удовлетворил это ходатайство, но только частично – из доказательства была исключена лишь та часть слежки, которая относилась ко времени, когда автомобиль стоял в гараже дома, где жил Джоунс. Суд постановил, цитируя дело «Соединенные Штаты против Нотта», решенное Верховным судом в 1983 году, что «человек, передвигающийся на автомобиле по общественным дорогам, не может разумно ожидать, что его передвижения будут иметь приватный характер».

На суде присяжные не смогли прийти к единодушному мнению. В Америке в такой ситуации используется термин hung jury – дословно «подвешенное жюри», что означает, что присяжные как бы «зависли» и не могут склониться ни в ту, ни в другую сторону, т. е. не могут вынести ни обвинительный, ни оправдательный приговор. Напомню, что любой приговор требует единогласного голосования, т. е. все 12 присяжных должны проголосовать либо за вердикт «виновен», либо за вердикт «невиновен»[17]. Если их голоса разделятся и, несмотря на долгие прения, присяжные не придут к единодушному вердикту, будет считаться, что они оказались «подвешенными». В таком случае прокуратура имеет право заново возбудить уголовное дело, но суд уже состоится с другим составом присяжных.

На новом суде прокурор представил в суд информацию, полученную через прибор слежения, которая связывала Джоунса с тайником, где было найдено $ 850 тыс. наличными и около 100 кг кокаина. На этот раз присяжные единогласно проголосовали за вердикт «виновен», и окружной суд приговорил Джоунса к пожизненному тюремному заключению.

Федеральный апелляционный суд отменил решение окружного суда на том основании, что доказательство, связывающее Джоунса с тайником, где хранились наличные деньги и наркотики, было получено без ордера на обыск, что нарушало права Джоунса, закрепленные Четвертой поправкой к Конституции США. В результате апелляции федеральных прокуроров, представлявших интересы правительства США, дело попало в Верховный суд США. Подготовка текста решения Суда была поручена судье Антонину Скалии.

Прежде всего, Скалия решил, что автомобиль является тем самым видом имущества, которое Четвертая поправка запрещает обыскивать без соответствующего ордера. Далее Скалия постановил, что прикрепление прибора навигационной слежки к днищу автомобиля подпадает под определение обыска в том смысле, в каком этот термин понимается в деле Энтика, которое Скалия назвал «монументом английской свободе». В том деле (а оно слушалось, напомню, в 1765 году), лорд Кэмден говорил о святости не только дома, но и любого объекта, куда государство не смеет вторгаться без обоснованного ордера или обоснованной причины. Скалия, анализируя текст Четвертой поправки, говорит, что ее смысл тесно связан с имущественными правами, иначе словосочетание «личности, жилища, бумаг и имущества» в первом же предложении («Право народа на охрану личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков и арестов не должно нарушаться») было бы лишним.

Выше в этой главе мы обсуждали дело Каца, решение по которому писал судья Поттер Стюарт – ему принадлежит фраза «Четвертая поправка защищает человека, а не место». Одно из поддерживающих мнений по этому делу тоже стало знаменитым, и принадлежит оно судье Харлану. Именно он сформулировал в своем поддерживающем мнении тест на законность действий государственных органов при обысках. Юристы назвали этот тест «тестом Харлана». Суть его проста: нарушение прав, закрепленных Четвертой поправкой, происходит тогда, когда государство вторгается в зону разумно ожидаемой приватности. Этот тест был применен в целом ряде дел после дела Каца.

В деле Джоунса государство, применяя тест Харлана, настаивало на том, что днище джипа, к которому агенты прикрепили прибор слежения, не являлось зоной разумно ожидаемой приватности. Не являлась такой зоной и сеть общественных дорог, по которым колесил джип, поскольку, находясь на этих дорогах, он был на виду у всех, что уже исключает какую-либо приватность. А следовательно, настаивало государство в лице своей команды прокуроров, обыск вообще не имел места. Но судья Скалия отверг этот аргумент: «Мы не считаем, что решение по делу Каца, постулирующее принцип, что Четвертая поправка защищает человека, а не место, тем самым отбирает право на защиту от обыска у дома и имущества». Тем самым Скалия следует традициям и принципам, относящимся к святости частной собственности и особенно жилья, сформировавшимся в Англии еще в начале XVII века (дело Семейна) и получившим дальнейшее развитие к середине XVIII века (дело Энтика).

Еще один аргумент, выдвинутый государством, основывался на тексте решения Верховного суда США по делу «Нью-Йорк против Класса» / New York v. Class, 475 U.S. 106 (1986), где было сказано: «…поскольку экстерьер машины буквально бросается людям в глаза… то осмотр экстерьера, таким образом, не является обыском». Скалия и здесь не согласен с позицией государства, объясняя, что «в данном деле агенты осуществили гораздо больше, чем визуальный осмотр автомобиля ответчика. Прикрепив прибор к корпусу джипа, агенты явно вторглись в защищенную [Четвертой поправкой] зону». Говоря о деле Класса, на решение по которому опирался в своей аргументации представитель государства, Скалия отметил, что в том решении было также сказано, что в тот момент, когда полицейский всего лишь на одну секунду запустил руку в салон автомобиля, произошел обыск.

Скалия подмечает еще один интересный аргумент, выдвинутый государством: прецедентные решения говорят о том, что просто наблюдение за человеком не является обыском. Действительно, в одном из поддерживающих мнений по делу Каца говорится, что «относительно короткое наблюдение за передвижениями человека по общественным дорогам не является вторжением в разумно ожидаемую приватную зону, но более долгое наблюдение при помощи прибора электронного слежения в ходе расследования определенных преступлений уже таковым является». Скалия считает, что словосочетание «в ходе расследования определенных преступлений» является нововведением, не имеющим прецедента. Из него следует, пишет Скалия, что обыск зависит от характера расследуемого преступления: «Невозможно объяснить, почему слежка за наркоторговцем длительностью в четыре недели приемлема и не должна считаться обыском. А что делать с двухдневным наблюдением за торговцем крадеными электронными товарами и шестимесячной слежкой за человеком, подозреваемом в терроризме?»

Разумеется, Скалия не имел в виду, что такие следственные действия незаконны. Он говорит только о том, что граница между обыском и следственными действиями, не включающими в себя обыск, подчас настолько тонка и зависит от стольких факторов, что агентам, проводящим следственные действия, лучше заручиться ордером на обыск, чтобы потом избежать исключения добытой ими информации из доказательств, которые прокуратура попытается представить на рассмотрение суда.

В этом деле Верховный суд США утвердил решение федерального апелляционного суда, постановившего, что права