М а р т а. Мужики уверяют — бесы у меня в глазах квартируют.

К а л и н а. Выгонит. Вместе с бесами.

М а р т а. Давайте наряд. Мне любовь, вам — кирпич.

К а л и н а (отдает бумажку). И что в тебе за мотор такой работает?

М а р т а (смеясь). Умру, нет мне замены.

Ж е л е з н я к. Вот что, Петрович… И ты, Марта… Побывал я вчера на Старых Мельницах…

К а л и н а. Опять за свое? В третий раз туда!

Ж е л е з н я к. Спать не дает.

М а р т а. Какой такой комар жалит?

Ж е л е з н я к. В этот раз на машине поехал. Номер на всякий случай замазал. На одном плану шестнадцать застройщиков насчитал. Шестнадцать! Кому глины пообещал с карьера подбросить, кому шифера из магазина. В общем, вошел в доверие. Сам, дескать, хотел бы хатенку воздвигнуть, да где возьмешь кирпич? Смеются в лицо: шофер называется. Мало тебе в городе строек?!

М а р т а. Думаешь, у нас нечисто?

К а л и н а. Ты скажи, Марта, возможно, чтобы у нас воровали?

М а р т а. Первым делом кладовщицу — в компанию.

Ж е л е з н я к. Ты что? И в мыслях такого не держал!

М а р т а. Николая Дубко завлечь. Старый грешник. Поручение это тебе, Дмитрий Иванович, ворюг всюду искать?

Ж е л е з н я к. Поручение.

М а р т а. От горсовета, что ли?

Ж е л е з н я к. От тебя, Марта.

К а л и н а. Угомонись ты, Дима. (Сергею). Показывал я ему акт. (Протягивает папку). Ревизор у нас на «Водстрое» — в спирту не размочишь. Вот читай. Чисто все. В пример ставят.

Ж е л е з н я к. Люди, застройщики, адрес дают!

С е р г е й. Ну, таких адресов в Азовске два десятка. Сомнение есть — в ОБХСС заяви. Пусть ищут.

К а л и н а. Прав Сергей. Зарплату за это получают.

Ж е л е з н я к. С себя начинать надо. Всюду. Каждому.

К а л и н а. Партизанщина все это. Слухи, байки… Факты, где они у тебя?

Ж е л е з н я к. Вот — справку взял в горсовете. (Показывает). Продано кирпича частным лицам… А ниже — домов построено… Считать умеете?

М а р т а. Втрое выходит. Сильно течет где-то!

К а л и н а. Да, развелось жулья в городе… Не думал…

Ж е л е з н я к. Без сердца говорите, зла не слышу!

С е р г е й. Человек с войны принес полсердца. Сейчас одна восьмушка осталась.

Ж е л е з н я к (показывает записку Калины). Смотри, Сергей, на чем свои приказы пишет. Синька старая, с оборота. Грош цена чистому листку бумаги, а жалеет? Труд жалеет человеческий! А тут? Все дни ломаю голову: чего Калина упирается? Должна быть у него причина?

К а л и н а. Говорил уже, в одном месте расходуем кирпич — на жилпоселке. Сколько коттеджей на сегодня планом намечено — построили. Лишняя проверка — только нервы людям трепать, обиды разводить. На что тебе это?

Ж е л е з н я к. Что ж, Петрович, сами толкаете. Как депутат имею право. (Идет). Порубщик у пня ловится.

М а р т а (с тревогой). На поселок идешь?

К а л и н а (шагнул за ним, тихо). Где же ты, Дима, такое видел — самому на себя огонь вызывать?

Ж е л е з н я к. Знал я одного такого дуролома.

К а л и н а. На войне это было…

Ж е л е з н я к (возвращается). А что, товарищ старшина, война для тебя кончилась в сорок пятом? Не видать что-то… И сегодня там (махнул рукой) нашего брата, коммуниста, пачками бросают в тюрьмы, за милую душу ставят к стенке. Газеты читаете? Радио слушаете? Генри Уинстона, что слепым из американской тюрьмы вышел, видели по телевизору? А с Анджелой Дэвис что творили?! Нас с вами пожалели бы, если бы не наша сила?

К а л и н а (смущенно). Куда хватил! Собрание открыли!

Ж е л е з н я к. Вы да я — собрание! А нас четверо. (Стукнул кулаком). Да, война, дорогие мои товарищи! И кто нахально в карман к нам лезет, кто добро наше хочет растащить себе на шмутки, тот — враг и мне, и тебе. А на войне как на войне! (Залпом выпил воды). Пошел я.

М а р т а. Я с тобой!

Ж е л е з н я к. Извини, разговор деликатный будет.

Марта, вздохнув, уходит в кладовую.

К а л и н а. Постой, Дмитрий! Когда электрику с Днепрогэса к нам тянули, сколько ты вкалывал на трассе?

Ж е л е з н я к. Полтора года.

К а л и н а. Язву нажил на бутербродах? А сколько ночей у жены под боком проспал? Гм, виноват… Шофер первого класса, механик… Какого же… потом утек с хлебозавода? Раскидал булки по магазинам, припухай, читай книжечки, а?

Ж е л е з н я к. Я сам месить люблю. Чтобы опара — моя. И потом — света и хлеба людям для жизни мало. Им еще и вода требуется.

К а л и н а. Ага, вода? Вода! А если тебя вдруг турнут отсюда? Допустим, проштрафишься крепко?

Ж е л е з н я к. Куда солдата дальше передовой?

Калина сидит, низко опустив голову. Железняк, пожав плечами, идет. Навстречу ему, погруженному в свои мысли, шагают  О л е к  и  И р и ш а.

Ж е л е з н я к (механически). На обед так поздно?

О л е к. К начальнику мы. Горим без кирпича.

И р и ш а. Хотим с «Прожектором» на кирпичном связаться…

Ж е л е з н я к. Дело! Марта как раз туда едет. А бригадир ваш, Дубко, на месте?

О л е к. Бригадир наш всегда на месте.

Ж е л е з н я к. Ну, удачи! Тороплюсь я. (Уходит).

Поворот круга. Уголок противоположного берега. Обрыв. Идет  С а м б у р, в руках удочки, ведро.

С а м б у р (присел, разглядывает улов). Недомерки одни. Совсем перевелась рыба в Синюхе… (Осматривается). Наворочали, однако. Сколько миллионов всадили! А спасибо все равно люди за воду не скажут! Что задаром, то не дорого.

Появляется  В а р я  в косынке, в шароварах, грубых туфлях.

Нашла бригадира, доченька?

В а р я (бесстрастно). Нашла.

С а м б у р. Где же он?

В а р я. Освободится, придет. (Неотрывно смотрит на панораму стройки). На что он вам, Дубко этот?

С а м б у р. Видела, южная стена у нас садиться начала. Авось подправит. Что за чудеса там разглядела?

В а р я. Люди. Работают.

С а м б у р. Пить-есть хотят — работают.

В а р я. Мы тоже едим-пьем.

С а м б у р. Я свое за троих оттрубил. Все хвори на свете нажил.

В а р я. И не поймешь сразу, что каждый в отдельности делает. Хаос будто… А смысл есть какой-то общий, один для всех… Труда сколько, чтоб воду людям дать!

С а м б у р. Люди вот что получат! (Показал кукиш). Заводы все вылакают, у них глотка здоровая. Что кривишься?

Варя все смотрит.

Невидаль какая — копаться в мусоре!

В а р я (поежилась). Поеду я. Вон автобус гудит.

С а м б у р. Другой будет. (Протянул деньги). Буфет там, за мостом, дрожжи водятся. Пятнадцать пачек проси, двадцать!

В а р я (отступает). За этим и взяли с собой?..

С а м б у р. Что хочешь, скажи: свадьба, поминки…

В а р я. Не дадут столько, а мало вам ни к чему.

С а м б у р (сует деньги). Возьмешь сколько сказал.

В а р я. Не пойду я. Противно.

С а м б у р. А хлеб родительский есть — это можно?

В а р я. Отец, стыдно!

С а м б у р. Стыдно в тридцать лет дела никакого не знать. И кто ты есть теперь? Ни жена, ни вдова, ни девица. Прискакала от мужа, больному старику на шею села!

В а р я (берет деньги). Спасибо за все. (Уходит).

С а м б у р. Не круто ли взял? Надо.

Входит  Д у б к о, он заметно встревожен.

Д у б к о. Сами же остерегали, дядя Миша, нельзя нам на людях!