— Дар, пробудись… — в сердцах прошипел я, не узнав собственный голос.

Ничего не случилось. Было бы слишком просто. Это не сказка, где можно сказать «Сим-сим откройся», и рядом окажется спасительный вход в пещерку, бункер, или ещё что-то в таком роде. А тварюги приближаются. Вальяжно. Неспеша. Практически в развалочку.

Мозг лихорадочно прикидывает варианты дальнейшего развития событий. И все они мне не нравятся. И тут вспоминается моё первое общение с магией. Дом деда. Не то как я взял в руки амулет. А то, как понял, что написано в книге. Вернее, не поверил, но осознал значение слов. Для более детального изучения Машка своим вероломным поступком просто не дала времени.

Речь там шла о порталах. И в момент опасности меня выкинуло в иной мир. А Генри… Я бросил взгляд туда, где остался товарищ. Он говорил, что последний хрономаг пропал уже лет пять как. Именно тогда не стало деда. Эта мысль прежде посещала меня. Тогда это было абстрактной теорией. Сейчас, шансом к спасению.

Вывод? Мой дед — хрономаг. По статистике есть шанс наследования способностей. Обычно по женской или мужской линии, но зачастую через поколение. Если дед был хрономагом, то кем могла быть мать и почему она жила обычной жизнью? Или на ней природа отдохнула, и если магический дар передается не просто через поколение, а через одаренное поколение, то… мне не светит никакой магии, и окружающие заблуждаются относительно потенциальных способностей?

Быть того не может! Слишком дорогую цену уплатили уже за этот эксперимент. Викентьевна наверняка знала каким будет исход. Генри возможно тоже. Но ни она, ни он не отказались от затеи. Вряд ли всё это ради пробуждения дара у одного только Ренди.

Мне требуется мощный эмоциональный всплеск. Страх и негативные эмоции наиболее сильные. И это не только моя теория. Это испытывали прежде. Ренди, пробивший пространство у меня на глазах тому яркий пример. Так в чем же дело? Негатива и страха хоть отбавляй. Опасность всё ближе, но я ничего не чувствую.

Как ощутить магию? Как понять, что дар проснулся?

Ответ: не знаю.

Перелопатить такое количество литературы впустую! Жесть. Только сейчас осознал, что интересовался не тем. Какие бывают виды магии и порталов в частности? Да какая разница? Какой будет, тот и будет. Выбора все равно не предвиделось ведь. Надо было выяснять какими ощущениями можно руководствоваться. Как опознать пробуждение? Как активировать проснувшийся дар?

Именно на эти вопросы ответов нет. И ответить уже некому. Твари вряд ли расскажут.

Скорее на интуитивном уровне я внезапно отклонился в сторону, и… Сердце пропустило удар, когда мимо пронеслась клешнеподобная лапа. Слишком ушёл в задумчивость. Это едва не стоило жизни. Прочие твари близко, но не настолько. Новый выпад. Повезло. Снова увернулся. Хотел отскочить, и увидел совсем уж жуткую образину… Ощутил прикосновение жвал к шее… В ужасе зажмурился. Казалось даже расслышал хруст, и…

Детский смех. Собачий лай.

Я умер? Это посмертный бред? Галлюцинации? Какие дети тут? Собак на Ульбранте не осталось же.

Прислушиваюсь к ощущениям.

Боли нет.

Боясь открывать глаза, осторожно покрутил головой. Вроде шея цела, всё на месте. Даже потрогал. Ущипнул для верности. Вот теперь точно больно! Осторожно приоткрыл один глаз. Зажмурился. Открыл оба…

— Упс…

Глава 11

Идиллическая картинка: примерно там, где мгновение назад твари пировали над телом Генри, проходит дорога. Чуть поодаль, где начиналась полоса молодой поросли — луг, и собственно само озеро. Почему-то я уверен, то самое, что могло стать нашим спасением. На берегу беззаботно разбит палаточный лагерь. Горит костер, что-то варится в котелке. А с другой стороны, на лужайке возле леса резвятся девочка лет пяти и щенок.

На автопилоте иду к озеру. Обитатели лагеря доброжелательно улыбаются. Кто-то что-то говорит, но я вижу как двигаются их губы, слышу какие-то звуки, однако не разбираю слов. Не понимаю их смысла.

Подошёл к воде. Упал на колени в прибрежный песок. Мокрый. Плотный. Слишком реалистичный для галлюцинаций. Зачерпнул ладонями прохладную живительную влагу. Плеснул в лицо. Стало немного легче. Звуки приобрели четкость. В сознании отчетливо пришло прозрение: я в прошлом. Том, что уже невозможно изменить. Где всё ещё хорошо. Здесь нет мутировавших в результате неудачного эксперимента тварей. Люди беззаботно отдыхают на лоне природы. Слышен детский смех и собачий лай.

— Жив… — прохрипел.

Былое напряжение отпустило, и я безвольной тушей свалился в песок. Тупо лежал. Глядел в безоблачное небо. Горевать бы о гибели Генри. Ликовать бы о пробуждении редчайшего дара. Но… В мыслях пустота. Минувший эксперимент, не смотря на удачу исчерпал весь лимит эмоций.

Послышались шаги. Легкие. Пружинистые. В поле зрения появился парень. Лет двадцати. Смутно знакомый.

— Эй, ты как? — с явным сопереживанием поинтересовался он.

— Норм… — не слишком убедительно отозвался я, и наконец-то сев, взглянул на нежданного собеседника.

Что-то в его лице напоминало Генри. То есть его молодую версию. Те же глаза, форма лица, нос. Стрижка иная, но и годы явно не те. Возможна ли такая удача? Вот так, сейчас встретить его, предупредить, чтобы был осторожнее в определенный момент, и…

— Дар пробоя пространства открылся? — предположил он, видимо основываясь на воспоминаниях о пробуждении своих способностей.

— Типа того… Какой сейчас год? — поинтересовался я, чем сразу же выдал какой именно способностью скорее всего обладаю.

Собеседник слегка опешил, но быстро справился с эмоциями, и ответил.

Увы. Генри в то время могло быть от силы лет двенадцать. Но у него был старший брат. Родной отец Ренди и Мона. Не исключено, что они имели родовое сходство.

— У вас младший брат есть? — не стал ходить вокруг да около я.

— Да. Но ты не выкай. Стариком себя чувствую…

Как объяснить человеку, что его младший брат — мой педагог, товарищ и наставник. Погибший наставник. Скорее всего погибший именно потому, что желал дать нам с Ренди шанс выжить и открыть способности. А может Викентьевна знала, и предупредила его об исходе вылазки? Окажись я на его месте, пошел бы на такое сознательно?

Не уверен.

Минут через пять я уже сидел возле костра. Вокруг собралось человек семь. Не только молодежь, но и старшее поколение. Меня спрашивали о том и сем. Вопросы сыпались как из рога изобилия. Тема катастрофы не поднималась.