Пука из ирландского фольклора не связан с водной стихией, но тоже любит оборачиваться конем и, обманом приманив седока, носить его по горам и долам до полного изнеможения. Особенность ирландских преданий заключается в одном полезном совете: забавы пуки без труда прекратит тот, у кого на ногах шпоры. Впрочем, кто носит шпоры просто так? Особенно если речь о женщинах и детях, которых водяные кони частенько выбирают в качестве жертв…

Но даже опасные кабилл-ушти, не говоря уже о шутниках-нугглах, выглядят скромно на фоне подлинного демона Оркнейских островов — наклави, чье дыхание отравляет посевы и вызывает болезни домашнего скота. На Шетландских островах аналогичное существо зовется маккелеви. Вместе с тем этот демон — из тех, кого избегали называть по имени да и упоминать как-то иначе, чтобы ненароком не призвать его из морских глубин. Некий житель Оркнейских островов как-то заявил, что видел наклави собственными глазами и ему посчастливилось выжить после этой встречи. Согласно подробному описанию, которое дошло до нас благодаря фольклористу Уолтеру Трейлу Деннисону, наклави — химера без кожи, с обнаженными мышцами, жилами и сосудами, состоящая из торса мужчины на спине коня (у которого, по разным версиям, то есть голова, то нет — иными словами, наклави бывает и непохожим на привычного нам кентавра). Человеческие руки такие длинные, что касаются земли, а на лошадиных ногах — плавники. Если конская голова существует, то у нее разверстая пасть, источающая ядовитое зловоние, и единственный глаз, полыхающий красным пламенем.

Наклави — существо морское, и от него можно спастись, перейдя ручей с пресной водой. А если это не удалось, то помочь жертве демона способна лишь древняя Морская Мать, также живущая в глубинах (где, строго говоря, ей полагается держать наклави в заточении, но иногда он сбегает, чтобы сеять бедствия на островах).

Наклави преследует островитянина. Гравюра Джеймса Торранса.

Scottish Fairy and Folk Tales. London : Walter Scott, 1901

А вот водяные быки, как уже было сказано в начале раздела, гораздо менее опасны, чем водяные кони. Их куда сильнее интересуют стада, принадлежащие людям, чем сами люди, причем интерес этот обычно не гастрономический, а плотский. Корова в стаде может родить от такого быка, но лишь в некоторых случаях теленок оказывается жизнеспособным или хотя бы выглядит теленком. Случается, водяные быки даже помогают при столкновении с по-настоящему грозными потусторонними силами. В Шотландии такие волшебные существа называются крод мара, на острове Мэн — тару ушти.

Ирландское сверхъестественное существо под названием глаштин выбивается из классификации: его считают то водяным конем, то водяным быком, то гоблином, обитающим у воды и умеющим превращаться в человека. Однако в человеческом облике у него остаются длинные лошадиные уши, и по этой причине встречи с глаштином заканчиваются чаще комически, чем трагически. Например, угодившая в плен к глаштину девушка могла спастись, попросту отрезав или оторвав часть юбки, а также заставив петуха запеть раньше времени, — несомненно, келпи, кабилл-ушти или эх-ушге такие мелочи не остановили бы.

В бретонской легенде о гибели города Кер-Ис у его владыки, короля Градлона Великого, был конь Морварх. Градлон получил этого удивительного скакуна от жены, загадочной «королевы Севера» Малгвен, которую некоторые исследователи мифа называют феей. Морварх был черным, из его ноздрей вырывалось пламя; он мог передвигаться по воде, как будто летал над нею. Однако с Морвархом как мифической или легендарной фигурой есть серьезная проблема: у него отсутствует четкая «родословная», и нельзя исключать, что он представляет собой относительно недавнее добавление, основанное на кельтских преданиях (или, возможно, на образе коня Энбарра, принадлежавшего Мананнану Мак Лиру).

В «Авесте», старейшем памятнике древнеиранской литературы, описана космическая битва между божеством по имени Тиштрия, связанным с дождем и плодородием, и дэвом (демоном) засухи Апаошей. Первый во время этой битвы принял облик белого коня, второй — черного, плешивого, пугающе безобразного.

Глава 6. МОНСТРЫ

ПОРОЖДЕНИЯ ГЛУБИН

Высшие морские боги предпочитают обитать в ином мире, малые — в своих дворцах, расположенных где-то на самой границе реальности. Духи и демоны, как правило, живут бок о бок с людьми, потому-то с этими существами повстречаться проще всего. Еще одна категория сверхъестественных созданий, связанных с водой, включает обитающих в нашем мире (как правило, в отдаленных, труднодоступных уголках, которых в былые эпохи было гораздо больше, чем сейчас), а также за его пределами — и это монстры.

Морское чудовище. Миниатюра из манускрипта Закарии аль-Казвини (1203–1283) «Чудеса сотворенного и диковинки существующего».

Художественный музей Уолтерса, Балтимор

Мифические чудовища весьма разнообразны, среди них попадаются как всем известные, так и совершенно уникальные экземпляры. Однако бо́льшую часть этой пестрой орды все-таки можно разделить на несколько категорий: с одной стороны, конечно, можно учесть конкретное место обитания, и тогда монстры будут морскими, речными и озерными; с другой стороны, если опираться на форму тела и прочие особенности, то речь пойдет о драконах и змеях, гигантских китах и существах размером с остров, кракенах (как же без них!), а также о созданиях, не поддающихся классификации.

УДОЮ ВЫТАЩИТЬ ЛЕВИАФАНА

Неоднократно упомянутая богиня Тиамат, воплощение первобытного хаоса в шумерской мифологии, в эпосе «Энума элиш» поначалу не описана в подробностях — о ней говорится просто как о «женщине». Однако в битве с Мардуком она предстает в явно чудовищном облике («пасть Тиамат раскрыла — поглотить [Мардука] хочет»), а когда бог-победитель разделывает ее труп, создавая небо и землю, уже не остается сомнений в том, что речь не просто о великанше: «Загнул ее хвост, скрутил как веревку». На древних рельефах, посвященных битве Мардука и Тиамат, мы видим змею титанических размеров. Можно сделать вывод, что, по крайней мере, в некоторых случаях Праматерь богов — не человекоподобное существо, а змей или дракон.

Но Тиамат не первый морской змей / дракон, вступивший в поединок с богом-громовержцем; такой древний мотив встречается на Ближнем Востоке достаточно часто, чтобы многие исследователи называли его универсальным и интерпретировали как борьбу порядка и хаоса, показанную через их олицетворения. Существует, в частности, угаритский мифический цикл о боге бури Баале, связанном с плодородием, датируемый 1500–1300 годами до н. э. В цикл входит история о сражении Баала с богом моря Ямом, спутником которого был семиглавый змей Латану. В более ранней версии этого мифа зме́я, с которым приходится вступить в бой Баал-Хададу, называют Темтумом. Есть другие боги и другие змеи, чья вражда также представляет собой выражение упомянутого мифического мотива о борьбе порядка с хаосом, добра со злом, творения с энтропией.

Из той же когорты морских чудовищ и библейский Левиафан, удостоившийся столь подробного описания, что мы можем представить его себе вплоть до последней мелочи, — и картина получается весьма грозная.

Как многочисленны дела Твои, Господи! Все соделал Ты премудро; земля полна произведений Твоих. Это — море великое и пространное: там пресмыкающиеся, которым нет числа, животные малые с большими; там плавают корабли, там этот левиафан, которого Ты сотворил играть в нем.

Псалтирь, 103:24–26

Убийство Левиафана. Гравюра Гюстава Доре.

The Holy Bible: Containing the Old and New Testaments, According to the Authorized Version. With illustrations by Gustave Doré. London, Paris, New York & Melbourne : Cassell and Company, Limited, n.d., [1886]

20 Можешь ли ты удою вытащить левиафана и веревкою схватить за язык его?

21 Вденешь ли кольцо в ноздри его? Проколешь ли иглою челюсть