Хлопок дверцы шкафчика вырвал его из оцепенения. Он повернулся и прошел по короткому коридору, где на стене в деревянных рамках хранились годы их семейной жизни. Снимки, застывшие мгновения, формальные и веселые. Широкие улыбки и смех, сокровенные моменты и важные события. Он шел, глядя в пол.

Эди стояла у столешницы и намазывала маслом тост. В шортах и голубой футболке с длинным рукавом и эмблемой «Оук-Хилл Пэтриотс» на переднем кармане. Футболке Эйвери. Длинной розовой юбки со вчерашнего вечера нигде не было видно. Должно быть, она нашла во что переодеться в прачечной.

– Тост? – Эди задержала ломтик хлеба над тостером. Мак сумел кивнуть, и она опустила хлеб и нажала рычаг. – Кофе крепче обычного. – Она отнесла свою кружку и тарелку на стол и села лицом к окну и спиной к кухне. – Я решила, что нам не помешает дополнительная доза энергии.

Ее естественность – по крайней мере ее вариант – удивила его. Он ждал холодности и гнева. И они могут появиться, но на мгновение внешне нормальный разговор был милостью, в которой хотелось купаться.

Когда Мак сел напротив со своим тостом и кофе, она обхватила ладонями свою кружку и откинулась на спинку стула.

– Итак, как мы собираемся это делать?

– Делать… что именно?

Эди подняла бровь.

– Решать с Райли. Что с ней делать. Надо действовать быстро. Я уже написала маме, и она сказала, что дети могут побыть у нее в магазине до вечера. Я сказала, что нам надо кое-чем заняться вдвоем. Но рано или поздно они вернутся домой. К этому времени мы должны разобраться с этой ситуацией.

Вчерашняя Эди была подавленной, уязвленной и полностью опустошенной. Обоснованные и ожидаемые чувства, учитывая, что он на нее обрушил. Но, должно быть, сон, хоть и на диване, восстановил ее, потому что эта Эди была свежая. Прямая. Решительная. Это была самая суть Эди.

Она поставила кружку на стол и, отщипнув кусочек тоста, отправила его в рот.

– Первым делом надо забрать ее от Фитца. Как думаешь, не слишком рано позвонить ему?

– Думаю, нет, но он сказал, что она может пожить у них. У них над гаражом есть квартирка и…

– Нет. Райли не их проблема, и Фитц с Синтией не должны принимать этот удар на себя. – Она покачала головой. – Нам придется забрать ее, вот только я не уверена, куда потом ее везти.

– Куда ее везти?

– Да. Я имею в виду, что она не может жить здесь. Само собой.

Она сказала это так просто, так уверенно. Он хотел согласиться. «Конечно, ты права. Было бы абсурдно пригласить ее сюда».

Но он колебался.

– Мак. Ты же не думаешь всерьез, что мы можем привезти ее в наш дом. А как же дети? – Эди широко открыла глаза. – Как мы ее объясним? И как она связана с тобой?

– Мы не можем сказать им ничего, кроме правды.

На мгновение она уставилась на него, потом невесело хмыкнула.

– Конечно. Ничего, кроме правды. – В глазах встали злые слезы, но Эди вытерла их до того, как они успели пролиться. – Мы всегда можем дать ей денег и позволить уехать.

В голове звучали слова Райли: «Мне нужно только немного денег…»

– Детка, я… прости, но я не могу. Я не могу ее оттолкнуть. Она… моя дочь. Она часть меня, знал я это или нет. Ты бы смогла так? Отвернуться от собственного ребенка?

– Конечно нет. Я никогда не могла бы оказаться в такой ситуации.

– Биологически не могла. Но если бы по какой-то случайности узнала, что у тебя есть ребенок, о котором ты не знала, могла бы ты бросить ее на произвол судьбы? – Эди стиснула зубы, в глазах застыл лед, но Мак увидел, как она едва качнула головой. – Вот и я не могу. Она здесь, в нашем мире, и я не могу просто избавиться от нее.

Он сам удивился своей твердости.

Эди рвано вдохнула. Сжала губы. Потом прошептала:

– Поверить не могу, что ты никогда не рассказывал мне об этом.

Он вздохнул и откинул голову, на миг закрыв глаза.

– Я говорил тебе… я не скрывал от тебя Райли всю нашу жизнь. Я не знал о ее существовании до вчерашнего дня. Поверь мне, я в таком же раздрае, как и ты.

Она быстро встала и отошла на несколько шагов.

– Но Кэт, Мак. Что насчет Кэт? Почему ты никогда не рассказывал мне, что вы были вместе тем летом? Ты рассказывал про парня в комбинезоне и про того, который мешал коктейли в маленькой хижине. И про женщину, которая разъезжала на тракторе, перевозя лодки. Но среди всех людей того лета, о которых ты мне рассказывал, ты никогда не упоминал Кэт.

– Оглядываясь назад, я понимаю, что следовало, но тогда я, наверное, думал, что нет причин рассказывать. Я имею в виду, Эди, что мы расстались. Ты разве не помнишь? Встретить кого-то было нормально. Я не должен был бежать домой и рассказывать тебе.

– Да. Встретить кого-то было вполне нормально, – промолвила она тихо, но многозначительно. – Но ты не просто встречался с девушкой, Мак.

– Я должен был вернуться и рассказать тебе? – Он терял контроль, но ничего не мог поделать. Это было так хорошо, как выпустить воздух из передутого шарика. – Этого тебе бы хотелось? Чтобы я вернулся в колледж и приветствовал тебя словами: «Привет, детка, знаешь что? Я оплошал и переспал кое с кем этим летом. Как Нью-Йорк?»

Может, выплеснуть эти слова было и хорошо, но теперь ему захотелось загнать их обратно. В противоположном углу кухни Эди сжала губы в тонкую линию.

– Нет, – тихо сказала она. – Я бы не хотела это услышать.

Мак встал и подошел к ней. Она сделала шаг назад, но он поймал ее за плечи и заставил остаться на месте.

– Эди, я знаю, что напортачил. Но я сделаю что угодно, чтобы исправить это для тебя. Для нас. – Когда ее образ расплылся, он сморгнул слезы. – Я сделаю все необходимое, чтобы исправить это. Мне просто нужна ты. Мне нужна ты рядом.

Она долго смотрела ему в глаза. Ее глаза покраснели, но слезы ушли. Затем она вытерла влагу с щек большими пальцами.

– Мне надо в душ. Ты позвони Фитцу. Скажи, что мы едем.

* * *

Вскоре они стояли на старых деревянных досках крыльца Фитца и Синтии. Сентябрь не делал одолжений: легкое дыхание