Шрифт:
Закладка:
К категории оспариваемых секретарей, судя по информации, имеющейся в документах ЦК ВКП(б), принадлежал также руководитель Смоленского обкома ВКП(б) Д. М. Попов. В октябре 1947 года в Управлении кадров ЦК ВКП(б) для секретаря ЦК А. А. Кузнецова[236] была подготовлена записка, в которой систематизировались наблюдения работников Управления за деятельностью Попова, который занял этот пост в 40-летнем возрасте в 1940 году. Отдавая должное Попову («активный партийный работник, политически грамотный, имеет хорошую теоретическую подготовку, знает хозяйство и руководящие кадры области, в парторганизации и среди трудящихся пользуется авторитетом»), сотрудники Управления кадров докладывали также о его недостатках. Они отмечали отсутствие у Попова необходимых «организационных способностей», «решительности», требовательности к подчиненным. Попов знал, что ряд секретарей обкома и руководителей облисполкома плохо работали, но не ставил вопрос об их замене. Принятые обкомом решения часто не выполнялись. При обсуждении ряда вопросов на заседаниях бюро обкома между секретарями обкома возникали «длительные споры и разногласия». При этом Попов в некоторых случаях оставался в меньшинстве[237]. Общий вывод записки звучал так:
Имеет слабые организационные способности, нетребовательный, излишне доверчив, нерешителен, в работе проявляет вялость. Несмотря на то, что т. Попов на руководящей партийной работе находится уже длительное время, чувствуется, что он больше преподаватель, чем организационный работник[238].
Обвинения в «мягкости» предъявлялись Попову несмотря на то, что еще в апреле 1947 года Управление кадров ЦК ВКП(б) подвергло Смоленский обком критике за большую текучесть руководящих работников. В течение 1946 года в области сменилось 30 % из 2 тысяч функционеров, входивших в номенклатуру обкома, в том числе 52 % секретарей райкомов ВКП(б), 76 % председателей райисполкомов, 39 % председателей колхозов. Многие из этих работников снимались за плохое выполнение обязанностей, а некоторые даже отдавались под суд[239]. Причины такого парадоксального поведения «слабого секретаря» могли быть разными. Не исключено, например, что массовые увольнения низовых работников были результатом отсутствия единоначалия на областном уровне и рассредоточения полномочий на применение репрессивных мер между значительным кругом руководителей.
Несмотря на обвинения, Попов оставался первым секретарем обкома еще год. Только 26 ноября 1948 года он был освобожден от своей должности. Причем произошло это по максимально благоприятному для Попова сценарию. Сам он был отправлен слушателем курсов переподготовки первых секретарей при ЦК ВКП(б), а на его место назначили второго секретаря Смоленского обкома В. П. Фронтасьева, проработавшего с Поповым несколько лет. После завершения курсов Попов был назначен на высокую должность заместителя заведующего отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), которая, очевидно, в большей мере соответствовала его характеру.
В целом, если абстрагироваться от характерных для того времени претензий центра к функционерам, принадлежавшим к типу оспариваемого секретаря, можно отметить, что руководители, склонные к компромиссу со своим окружением, в сталинской системе считались «слабыми». Поддерживая авторитет бюро обкома как коллективного органа руководства, позволяя членам бюро иметь собственное мнение и даже голосовать против предложений первого секретаря, такие секретари достигали относительной стабильности сетей. Однако за такую стабильность, выстроенную на компромиссах, нужно было платить свою цену. Чем дальше, тем больше оспариваемый секретарь терял свои административные возможности и даже авторитет, поскольку система ценила силу и жесткость. Аналогичный исход мог постигнуть также тех секретарей, которые были склонны уступать другим влиятельным акторам региональных сетей, прежде всего хозяйственным руководителям.
Секретари против директоров
В сталинской экономике партийный аппарат нередко являлся важным источником внеэкономических стимулов роста. В первую очередь это касалось деревни, где для обеспечения сельскохозяйственного производства требовались принуждение и нажим со стороны партийных функционеров. В индустриальном секторе ситуация была более сложной. Промышленные предприятия нередко подчинялись центральным или республиканским министерствам с их собственной вертикалью власти. Но и здесь партийный аппарат постоянно занимался решением долгосрочных и повседневных проблем под лозунгом партийного руководства экономикой.
Тесная связь между региональной властью и директорским корпусом, впрочем, не означала полного совпадения их интересов. И те и другие стремились любой ценой выполнить план, но не всегда одинаковыми методами. Директора были больше сосредоточены на потребностях своих предприятий. Перед секретарями стояли более сложные задачи. Они отвечали не только за выполнение заданий в сфере промышленности, но также и за состояние сельского хозяйства и социальной сферы на подчиненной им территории. В результате в основе взаимоотношений директоров и секретарей лежал обмен. Местные руководители знали, что их собственное положение зависит от способности крупных предприятий региона выполнять планы, и всячески помогали им, мобилизуя рабочую силу, транспорт и снабжение, лоббируя различные решения в Москве и обращаясь за содействием в другие регионы. В свою очередь, директора заводов могли направить часть средств, выделенных им центральным министерством, на решение местных социальных задач: строительство и ремонт жилья, содержание общественного транспорта, учреждений здравоохранения и учебных заведений. Успех сотрудничества, как правило, был обусловлен компромиссами и взаимными уступками.
Москва была в курсе этого взаимодействия, и в целом оно ее вполне устраивало. Но система давала сбои. Партийные руководители до такой степени разделяли интересы хозяйственников, что забывали о своих обязанностях контролировать и блюсти «государственные» (не ведомственные) интересы. Причем такая линия поведения не всегда была совершенно бескорыстной. Все чаще партийные работники получали от хозяйственных структур различные материальные премии и помощь. Центральное руководство беспокоили такие факты, означавшие укрепление круговой поруки чиновников на местах и ослабление партийного контроля[240]. Так, 29 мая 1946 года начальник Управления по проверке партийных органов ЦК Н. С. Патоличев (ранее работавший первым секретарем в Челябинской области) дал поручение своим подчиненным «срочно позвонить всем первым секретарям обкомов и договориться о немедленном прекращении каких бы то ни было премирований партийных работников»[241].
В записку на имя секретарей ЦК ВКП(б) о работе с кадрами в украинской партийной организации, подготовленной в аппарате ЦК ВКП(б) в июле 1946 года, был внесен раздел с красноречивым названием: «О фактах потери независимости и самостоятельности парткадров и партийных органов». В нем резко критиковались денежные выплаты хозяйственных организаций партийным работникам, которые в
