уселись перед стеной. Руки и плечи ныли после напряженного трудового дня – Шаддай и Иона подрядились построить забор филарху, для Иешуа нашлась работа по починке арбы. Все трое устали и валились с ног, но каждый считал своим долгом хотя бы сделать вид, что пытается разгадать загадку свинцового кодекса.

Иешуа бережно развернул кожаную обертку.

– Шрифт кетаб мерубба, – задумчиво сказал он, разглядывая надпись на иврите, – арамейское квадратное письмо. Оно вошло в обиход после возвращения из страны Бавел.

Снова наступило напряженное молчание.

В полной тишине стало слышно, как в углу тоскливо ноет муха, пытаясь выбраться из клейкого капкана паутины. Шаддай сосредоточенно хмурился, сдвинув брови и собрав губы в трубочку, а Иона от усердия открыл рот, замерев с выражением недоумения на лице.

– Подождите, а если так? – вдруг воскликнул Иешуа.

Он метнулся к стене. Сначала написал по порядку буквы алфавита – справа налево. Затем над первой строкой написал алфавит еще раз, но в обратном порядке. Подчеркнув углем в нижней строке буквы, которые были отмечены дырочками, он обвел те, что стояли над ними в верхней строке. И хмыкнул: внизу выделенными оказались последние девять букв алфавита, вверху – первые девять букв.

– Как я сразу не догадался? – процедил он сквозь зубы.

Иешуа чувствовал досаду оттого, что не разглядел в буквах очередность.

– Что ты делаешь? – спросил Иона.

– Применяю способ прочтения текста с помощью цируфим – буквенного кода. Он называется «Атбаш» и заключается в замене одной буквы на другую.

Снова начались мучительные попытки составить из букв слова. Задача усложнялась тем, что буквы одновременно являлись цифрами. Какую строку выбрать – нижнюю, с прямым порядком букв, или верхнюю, с обратным – вот вопрос. И вообще – имеет ли это какое-либо значение?

– Все-таки цифровой ряд! – решение пришло мгновенно, словно озарение.

– А почему только до девяти? – недоверчиво протянул Шаддай.

– Сейчас… сейчас…

Иешуа схватил в руки свинцовый кодекс и начал внимательно рассматривать рисунок на оборотной стороне второй пластины. Вот изломанная линия… Вот геометрические фигуры: ромб, треугольники. Внизу линия заканчивается кружком, вверху – перпендикулярной черточкой.

Внезапно он вскочил и подошел к стене. Изобразив рисунок из кодекса, быстро поставил единицу на место кружка, а там, где черточка, – девятку. Нарисовал сетку, после чего последовательно расставил цифры в каждой ячейке, двигаясь по линии излома от единицы.

Отошел на шаг с довольным видом.

– Видите – это сигил, с его помощью чертится магический квадрат, – торжествующе заявил он.

Иона с Шаддаем удивленно переглянулись: что еще за квадрат такой?

Иешуа пояснил:

– Мне его показал Белшаццар, жрец храма Тота в Гермополисе. Помните, я рассказывал, что с нами до Хагматаны шел человек из Мицраима? Он меня по дороге многому научил… Да что там говорить – просто открыл глаза на мир! Потом Белшаццар ушел в Гандхару, мы давно не виделись… Так вот, он объяснил мне свойства магических квадратов. Этот называется «квадратом третьего порядка», потому что каждая его сторона состоит из трех клеток.

– А чего в нем магического? – фыркнул Иона. – Подумаешь – цифры? Если бы он заклинание содержал или одно из тайных имен Всевышнего…

Иешуа увлеченно заговорил:

– Здесь не о волшебстве речь идет, а о магии чисел. Сумма чисел любого столбца или строки, а также главных диагоналей магического квадрата одинакова. Ее называют «константой». У квадрата третьего порядка она равна пятнадцати… Когда в центре стоит пятерка, как здесь, то вокруг нее расположены пары чисел, разница которых тоже равна пяти… Сумма чисел такого квадрата равна сорока пяти… Из цифр от единицы до девятки можно составить восемь квадратов с пятеркой в центре. Числа квадрата можно умножать, делить, слагать и вычитать – как угодно… Естественно, результат будет разным. Но неизменными всегда будут числа пятнадцать, пять, сорок пять, восемь. Я думаю, это ключ…

– Осталось дверь найти, – сердито пробурчал Шаддай, его начинала злить скучная возня с цифрами.

– Кто его придумал? – спросил Иона.

– Белшаццар говорил, что в александрийском Мусейоне он видел черепаховый панцирь из страны Син с изображением похожего квадрата. Только вместо цифр там стояли черные и белые кружки, соединенные линией. Жрецы Тота считают, что рисунок был нанесен очень давно, еще до Моше. На языке серов он называется «Ло Шу».

С греческим текстом все оказалось значительно проще. Когда Иона начертил отмеченные дырочками буквы на стене, Иешуа, лучше других знавший греческий язык, первым произнес: «Бактриана».

На этом друзья решили закончить обсуждение, потому что все устали. А завтра еще рано вставать на работу. Помолившись, улеглись спать в надежде, что новый день принесет новые разгадки.

Так и получилось…

Вечером как всегда достали спрятанный под циновкой кодекс. Теперь предстояло понять, что означают остальные рисунки. На лицевой стороне третьей пластины был изображен человек с головой ибиса, держащий в одной руке прямоугольный предмет, похожий на дощечку для письма, а в другой – тростниковый калам[97].

Иешуа заговорил, при этом его лицо просветлело.

– Это Тот, великий мудрец, открывший людям принципы мироздания, которого греки назвали Гермесом Трисмегистом. Всю мудрость человечества он изложил в тексте, уместившемся на одной единственной изумрудной пластине. Согласно его учению, вселенная – это макрокосм, объединяющий дух, астрал и материальный мир. В человеке, которого он считал микрокосмом, дух, душа и тело также составляют единое целое…

Иешуа остановился, заметив, что друзья странно на него смотрят – как на равви в синагоге, когда тот начинает бубнить скороговоркой так, что за ним никто не поспевает. Он смутился и скомкал пламенную речь, едва успев ее начать.

– В общем, жители Мицраима почитали его как бога.

– Ицхак говорил про священную утварь из Храма. При чем здесь языческий бог? – подозрительно спросил Иона.

В общине Хагматаны Иешуа считали умником, потому что ему все давалось легко: уроки Ицхака он помнил назубок, а Пятикнижие цитировал с любого места. Иногда, правда, забывался и начинал говорить что-то непонятное об энергиях, планах и принципах, но, заметив недоумение товарищей, умолкал и замыкался в себе – как сейчас. Однажды он вылечил Иону от мигрени, просто положив ему на голову руку. Ицхак узнал об этом и строго отчитал его, раз и навсегда запретив делать то, что другие могут посчитать волхованием.

«За это полагается мученическая смерть, – пугал он, – скинут со скалы и еще живого закидают камнями».

После того случая у Иешуа появились завистники и недоброжелатели, которые шептались за его спиной, что дело тут нечисто. Шаддай и Иона давно успели привыкнуть к странностям друга, но даже они не подозревали о том, какими глубокими знаниями он обладает. Теперь тайное