Если в это время я незаметно спроецирую очень расплывчатое физическое изображение банана на экран, ваш порог восприятия этого реального изображения банана будет повышенным – предположительно даже, что ваш нормальный мозг придет в замешательство и будет путать очень смутное реальное изображение банана и воображаемый образ. Этот удивительный результат зовется «эффект Перки», и можно предсказать, что у шизофреников он будет чрезмерно преувеличенным.

Другой простой, но также неиспытанный эксперимент: как вы знаете, человек не может пощекотать самого себя. Это происходит потому, что ваш мозг знает о команде, которую вы посылаете. Предсказываю: больной шизофренией может пощекотать самого себя и засмеяться.

Несмотря на то что поведение многих психически больных пациентов кажется причудливым, сегодня мы можем находить смысл в этих симптомах, опираясь на наши знания основных механизмов работы мозга. Психическое расстройство можно рассматривать как нарушение сознания и «Я» – это два слова, за которыми скрываются большие глубины неведения. Позвольте мне обобщить мое собственное представление о сознании. В действительности здесь таятся две проблемы – проблема субъективных ощущений, или квалии[54], и проблема «Я». Проблема квалии представляется более сложной.

Вопрос квалии заключается в том, каким образом поток ионов в кусочке желе – нейроны в нашем мозгу – дают начало красноте красного, запаху мармелада, паниру тикка масала[55] или вину? {36}

Материя и разум кажутся совсем непохожими друг на друга. Из этой дилеммы есть один выход – думать о них как о двух различных способах описания мира, каждый из которых самодостаточен. Мы можем описать свет как частицы или волны – и здесь нет повода спрашивать, что из них правильно, поскольку они оба таковы, даже несмотря на их разительное несходство. То же может быть справедливым и для психических и физических явлений мозга.

Однако как быть с феноменом «Я», который остается величайшей тайной для науки, волнующей каждого человека? Очевидно, что «Я» и квалия – это две стороны одной монеты. Вы не можете иметь свободно текущие ощущения или квалии, не переживая их, и вы не можете обладать собственным «Я», если оно лишенно сенсорных впечатлений, памяти и эмоций. (Мы можем наблюдать это при синдроме Котара: когда ощущения и восприятие теряют свое эмоциональное наполнение и смысл, наступает распад «Я».)

Что же именно означает «Я»? Его характеристика имеет пять составляющих. В первую очередь, это непрерывность: ощущение неразрывной нитью тянется через весь наш опыт в сопровождении чувства настоящего, прошлого и будущего. Второе свойство, тесно связанное с первым, – это идея единства «Я». Несмотря на несходство сенсорных переживаний, воспоминаний, убеждений и мыслей, каждый из нас ощущает себя как единое целое, как одного человека.

Третье свойство – материальное овеществление или принадлежность: мы ощущаем себя помещенными в наше тело. Четвертое – фактор действия: мы обладаем свободой воли и отвечаем за свои собственные действия и судьбу. Я могу покачать своим пальцем, но не могу покачать своим носом или вашим пальцем.

Пятое и самое трудноопределимое из всех свойств по самой своей природе – способность к рефлексии (осознание себя). «Я», которое не осознает себя, – это оксюморон[56].

Любой из всех различных аспектов «Я» может по-разному искажаться при заболеваниях мозга, и это дает мне основание считать, что «Я» включает в себя не одну, а многие составляющие. Подобно словам «любовь» или «счастье», «Я» соединяет в себе различные феномены. Например, если я буду стимулировать вашу правую теменную кору с помощью электродов (когда вы в сознании и бодрствуете), вы моментально почувствуете, что парите под потолком, наблюдая собственное тело, лежащее внизу. У вас возникнет ощущение отстраненности. Материальное воплощение «Я» – одно из аксиоматических оснований вашего «Я» – будет временно отменено{37}. И это справедливо для всех аспектов «Я», перечисленных выше. Каждый из них может избирательно подвергаться воздействию при мозговых расстройствах.

Учитывая все это, я вижу три пути, по которым может пойти нейрофизиология, взявшись за проблему «Я». Во-первых, возможно, проблему «Я» нужно изучать непосредственно эмпирически. Может быть, здесь есть простое, очень элегантное решение, наподобие архимедовой «Эврики!», как это случилось с загадкой наследственности при открытии двойной спирали ДНК. Боюсь, здесь это не получится, но я могу ошибаться.

Во-вторых, учитывая мои предыдущие соображения о проблеме «Я» и понятии «Я», которые определяются как соединение атрибутов, – материальное воплощение, фактор действия, неразрывность, единство, – возможно, мы преуспеем в объяснении каждого из них отдельно с точки зрения происходящего при этом в мозгу. Тогда вопрос, что такое «Я», рассеется или, по крайней мере, отступит на дальний план, как это случилось с научными дискуссиями о «живой душе» или вопросом «что есть жизнь». (Мы признали, что жизнь – это слово, которое свободно применяется к целому набору процессов – синтезу и репликации ДНК, циклу Кребса[57], циклу молочной кислоты и т. д. и т. п.)

В-третьих, решение проблемы «Я» не лежит непосредственно в эмпирической плоскости, а, напротив, требует радикального изменения точки отсчета. Так поступил Эйнштейн, когда он опроверг утверждение, что объекты могут двигаться, развивая произвольно высокую скорость. Когда мы наконец достигнем такого изменения наших представлений, то, возможно, будем сильно удивлены, обнаружив, что ответ все это время лежал на поверхности. Я вовсе не хочу выглядеть новоявленным гуру, однако есть любопытные параллели между этой идеей и взглядами индуистской философии (хотя и весьма расплывчатые), например, что не существует значимых различий между «Я» и другими, или о том, что «Я» есть иллюзия.

Конечно, у меня нет ключа к решению проблемы «Я» или к тому, каким может быть изменение представлений, иначе я бы сегодня же отправил статью в журнал «Nature» и немедленно стал бы самым знаменитым ученым из ныне живущих. Тем не менее просто шутки ради я попробую описать, как может выглядеть наше решение.

Начнем с квалии. Представляется очевидным, что квалии должны были эволюционировать, выполняя специфические биологические функции – они не могут оказаться просто побочным продуктом (эпифеноменом) нервной деятельности. В книге «Фантомы мозга» я предположил, что сенсорные представления, которые сами по себе лишены квалии, могут приобретать их в процессе экономичной кодировки или «изготовления» удобных в обращении порций, по мере их доставки в центральную структуру мозга. В результате возникают высокоорганизованные представления (репрезентации), которые служат новым вычислительным задачам. Назовем их метарепрезентациями. (Хотя я испытываю некоторый дискомфорт, используя приставку «мета», которая часто употребляется в качестве маскировки витиеватых, туманных соображений, особенно в среде социологов.) Можно подумать, что эти метарепрезентации представляют собой вторичный, «паразитический» мозг (или, по крайней мере, ряд процессов), который развился