В 1992 году новая власть президента № 1 и в Москве (Ельцин), и в Киеве (Кравчук) проходила в борьбе с парламентом, который их выбрал. Во внутриполитической сфере двух новых государств действовали разные факторы, но процессы были одинаковые. Оба президента оказались в схожих политических тупиках. В российском случае все завершилось расстрелом Белого дома и ликвидацией института «Верховный Совет». В Киеве все прошло более мирно. Сначала президент № 1 уступил двум главным кланам республики и отдал им правительство. Кучма сформировал кабинет либералов по тому же типу, что и в России (Гайдар — Чубайс). Так, без всяких выборов в центральную власть проник либеральный профессор Юхновский, которого поддержали всего 2 % избирателей. Пакет острых либеральных реформ, обрушивший последние советские хозяйственные связи и обусловивший обнищание 90 % населения, вызвал острый приступ ностальгии по советской власти и массовую миграцию.

К весне 1993 года бунтовала уже вся республика: Рада № 1 готовилась объявить импичмент, а Кучма со скандалом покинул пост главы правительства, жалуясь на недостаток полномочий. В должности исполняющего обязанности премьера внезапно оказался тот самый Звягильский, который вообще-то директор шахты и даже не успел поработать мэром Донецка, откуда судьба вознесла его на олимп центральной власти.

Одновременно в государстве наметился региональный сепаратизм. В Крыму был свой президент, который пообещал рублевую зону с Россией и стал напрямую выстраивать контакты с Москвой. В Закарпатье провели референдум об особом самоуправлении, на Донбассе готовили похожий. В Одессе местные политики декларировали особый экономический режим порто-франко для порта и города.

Тогда, в 1992–1993 годах, стало очевидно, насколько легко манипулировать советским обществом, лишившимся организующей роли государства. Яркое политическое событие — явление Марии Дэви Христос, лжепророчицы Марии Цвигун. Движение «Белое братство», зародившееся и развивавшееся на Украине, стремительно охватило дезорганизованные массы. В него очень быстро влилось более 150 000 человек; эпицентрами были Харьков и Киев. Тысячи людей, собиравшихся в толпы и впадавших в средневековое религиозное исступление, стали качественно новым явлением в государстве. Само «Белое братство» подавила система МВД, но фактор массового умопомрачения наравне с организованным бунтом (шахтеры в 1989–1992 годах) превратился в вечного спутника внутренней политики Украины. Состояние умопомрачения присутствовало в украинской политике начиная с 1992 года и постепенно превратилось в главную политтехнологию. Майдан-2004 и Евромайдан-2014 — явления, похожие на «Белое братство» с точки зрения воздействия на общество и государство.

Принцип № 16. Безгосударственность как идеология

УССР всегда жила достаточно федеративным устройством, несмотря на унитарный характер республиканской власти. Особенно это было видно в мегаполисах Юго-Востока, связанных с Москвой и Ленинградом на уровне научных, отраслевых и производственных контактов. Они рухнули первыми: академики, ученые, геологи оказались не нужны новому государству.

Очарование перестройкой прошло к 1993–1994 годам, все остальное время политическая история Украины — бесконечный политический кризис. Этого нельзя сказать об экономике, где выстраивались очень жесткие правила, включая неформальную власть и неформальные налоги. Фактически сформировались две системы — политическая власть, где бесконечный бардак, и понятная феодально-криминальная система бизнес-отношений. Например, любому прагматичному человеку было ясно, что государство в текущей модели — лишний элемент, которого чем меньше, тем лучше.

На поверхности бушевали политические кризисы, а внутри республики сформировалось коммерческое государство с очень удобной системой коррупции. Это привело к тому, что к середине 2000-х годов частные корпорации не только обладали частными охранными армиями и центральными телеканалами, но и контролировали отдельные суды в разных регионах Украины. Идея безгосударственности постепенно охватывала деловые слои населения. К концу 1990-х годов на 90 % оформилась прослойка хозяев экономики — 2 % граждан, в руках которых сосредоточено 90 % экономики. В этом смысле модели распределения общественных благ на Украине и в России строились на общих принципах. Как только человек зарабатывал совсем немного денег, открывалась «ласковая коррупция»: любой вопрос в отношениях с государством был решаем — согласно определенному неформальному тарифу. Так, в Одессе выдавали паспорта тысячам сирийцев и грузин, а в Харькове легализовали вьетнамцев через связи по линии крупнейшего в Восточной Европе рынка «Барабашо́во».

Идею безгосударственности подхватили западные сети влияния, работавшие в республике с момента ее основания. Ликвидировать государство, чтобы на смену пришли коммерческие договорные отношения, — идеал, который до сих пор популярен среди «хозяев экономики» и в России. Это постсоветский либерализм, фиксирующий состояние вечных 1990-х, потому что, кроме коррупционного удобства, безгосударственность неизбежно приводит к созданию влиятельных частных бизнес-субъектов, претендующих на то, чтобы заменить государство.

Идея безгосударственности поддерживается западными сетями влияния и всячески внедряется во внутреннюю политику, потому что так государство открывается для внешнего контроля. Чем меньше собственной государственности, тем больше шансов, что прорастут новые государственные институты, которыми будут управлять извне. Как это произошло в украинском случае, будет рассказано в следующих главах книги.

Если идею безгосударственности поддерживают активная часть общества и «хозяева экономики», то захват практически неизбежен. Политические кризисы, как мы увидим далее, лишь усиливают внешнюю зависимость.

Кризис двоевластия между президентом № 1 и Радой № 1 превратился в кризис многовластия с кабинетом министров, который в лице премьера Кучмы получил права экономического диктатора с неограниченными возможностями на уровне издания декретов, но очень скоро был отправлен в отставку. Иного выхода, кроме перезагрузки власти, не наблюдалось. Идти на силовой вариант президент № 1 явно был не готов, поэтому под угрозой импичмента объявил тотальные перевыборы.

Тысяча девятьсот девяносто четвертый год — ключевой год, когда проявились противоречия, в результате погубившие Украину. Внеочередные выборы зафиксировали региональный раскол общества, который так и не удалось преодолеть до раскола государства. Особняком стоял крымский вопрос, бросавший вызов центральной власти в Киеве: существование внутри унитарной республики еще одной республики — само по себе нонсенс. Крым в составе Украины был вечным напоминанием о ее федеративной сущности, чем не мог не вызывать раздражение у правящих элит в Киеве.

Перед глазами был пример российского кризиса, а также гражданские войны в Молдавии, Грузии, Таджикистане и Армении с Азербайджаном. Напомню, что одновременно с кризисом власти между президентом № 1 Ельциным и Верховным Советом разворачивалась гражданская война в Чечне, где создавалось первое сетевое террористическое государство Ичкерия, которую через территорию Грузии активно вооружал мировой террористический интернационал.

Украина была вполне успешным государством на фоне соседей, поэтому перевыборы 1994 года казались цивилизованным способом выхода из кризиса. Этот процесс идет до сих пор. За неполные 30 лет ни одной политической силе не удалось закрепиться в качестве партии власти хотя бы на