Макс поздоровался и, переглянувшись с коллегой, сказал Глебу:

— Давайте оставим девушек и обсудим скучные финансовые вопросы. Увы, атмосфера атмосферой, а деньги деньгами.

Кошкин увёл риэлтора на кухню и долго и обстоятельно расспрашивал его о ценах на недвижимость, выяснял возможности скидок и осторожно сетовал на нехватку средств. Глеб в ответ азартно расхваливал жильё, рекомендовал ипотечные программы и распинался о пользе кредитов для обустройства своего гнёздышка.

Наконец на кухню заглянула Вика в очках и сказала спокойным, рабочим голосом:

— Макс, идём.

Кошкин кивнул озадаченному риэлтору, встал из-за стола и вышел за коллегой в коридор.

— Жанна Сурикова, она же Жанна Суркова или Жанна Суринова, хоумстейджер и профессиональная аферистка, — пояснила Вика. — Получает процент с проданных после её подготовки квартир, не числится в штате агентства, подруга детства одного из совладельцев. Дважды привлекалась за правонарушения с применением существ и один раз проходила по делу не по нашей части. Сейчас утверждает, что была уверена в том, что использование безопасных существ без цели навредить людям законно. С этим пусть наши юристы разбираются. А мы везём гражданку Сурикову в спецотдел. Пока Егор приедет, она как раз соберёт своих «зверюшек».

— Как думаешь, ей вменят мошенничество?

— Наверняка. Всё-таки налицо использование существ для незаконного обогащения. Их, кстати, изымут, так что с Егором ещё Аз едет. Мы с тобой парочку, между прочим, пропустили.

Обескураженный Глеб выглянул в коридор и спросил, что с покупкой. В ответ «спецы» показали документы и пояснили, что охотятся на мошенников, так что, увы, извините, но никакой покупки не будет. Глеб только поморщился, но ничего не сказал.

Через четверть часа во двор спустились недовольный риэлтор, Жанна с непроницаемым лицом и целым зверинцем в руках, привычно строгая Вика и Макс.

Глеб, раздражённо бормоча себе под нос, удалился, а к спецам подъехал красный «форд». Из машины выскочил восторженный Азамат и подлетел к Жанне, размахивая руками и восклицая:

— Надо же, и дроздовый даритель, и «флора фелисита», и дух дома! Это праздник какой-то! О, а это кто?!

— Аз, посади в машину подозреваемую, — одёрнул спеца по редким существам Егор. — Вы с нами? Или сами до отдела доберётесь?

— Сами, — ответил Макс. — Если Вика не против.

— Не возражаю.

Вскоре машина старшего увезла и Аза, и Жанну, и многочисленных золотистых созданий.

— Давай по кофе, — предложил Макс. — Вон там вроде симпатичное кафе есть.

Вика кивнула.

По пути Кошкин спросил:

— Как думаешь, можно будет кого-то из Жанниных «питомцев» передать Симоновым? То ощущение счастливого детства, конечно, уже не вернуть, но вот немножко поднять им настроение, думаю, можно. Взбодрятся, сил на ремонт найдут, а то совсем же грустные.

— Согласна. Наверное, «флору». Остальных Аз из своих крепких объятий не выпустит, а вот растительные существа его меньше вдохновляют.— Отлично, тогда на неделе съезжу уведомить их о том, что подать иск против агентства не выйдет, и вручу с каким-нибудь сувениром, на счастье. Благо ухаживать за ним не надо.

Макс улыбнулся и неожиданно для себя самого предложил ей руку. Вика приподняла бровь, но взяла его под локоть, и сказала:

— Пойдём уже, муженёк!

Красная тревога. Часть 1

23 июня

Внутреннее радио спецотдела еле слышно щёлкнуло оживая.

— Красная тревога! Красная тревога! Это не учения! Красная тревога! Протокол «Афина». Повторяю: протокол «Афина». Красная тревога!..

— К диспетчерской, — велел старший, поднимаясь из-за стола. — Живо, с вещами на выезд.

— Не к начальству? — удивлённо прогудел Эд.

— Нет. Потом объясню. Вика, ты останешься в отделе, но пока с нами.

Кто-то наверняка назвал бы Егора Брянцева сексистом, но ему было всё равно: Вику надо беречь. Поэтому по красному сигналу поедут все, кроме неё. Не потому, что она хуже подготовлена или меньше умеет. Нет. Потому, что так правильно.

В коридоре старший на ходу пояснил:

— Протокол «Афина», он же двенадцать десять ноль, означает, что нужно прибыть в штаб за информацией, а потом все четвёрки и пятёрки оставляют в резерве одного из своих и выезжают на место.

— Ты уже видел такое? — встревоженно спросил Максим.

— Один раз, — кивнул Егор. — Но то, что сейчас случилось, наверняка совсем другое. Всё, что можно пока сказать: случилось что-то очень опасное, причём для всего города.

Он старался говорить внушительно, но спокойно, хотя сердце сжимала тревога. Красная тревога и «Афина» — это что-то страшное. Хуже адского потрошителя, вырвавшегося на свободу в одном из городских вузов пару лет назад. Хуже високосника.

К диспетчерской сбегались не только дежурные группы, но и ребята из лаборатории, юристы, сотрудники архива и даже дородная, обычно весёлая буфетчица.

Мимо диспетчеров с гарнитурами и тревожными красными огоньками на экранах — к двери, которую не открывали десять лет.

Сейчас она была распахнута, а за ней виднелось просторное помещение штаба с огромной картой города на левой стене. Внутрь всё входили и входили люди, и скоро штаб заполнили взволнованные голоса и физически ощутимое напряжение.

За столом в центре штаба сидел Иваныч — взъерошенный и сердитый.

—Так, группы все тут? Молодцы. Краткая сводка: в десять тридцать была вспышка сверхъестественной агрессии в детской школе танцев в ТЦ «Планета». Дети кидались друг на друга и на учительницу. Две группы изолировали детей и использовали очищение первого уровня. Отчитались, что всё в порядке: медиков вызвали, дети вне опасности. И через четырнадцать минут поступило сразу три вызова: кафе «Алиса в Стране Чудес», торговый центр «Европа» и пиццерия «Вкуснопицца». В «Алисе» ужас и паника, в «Европе» поножовщина, в пиццерии истерия и кататония. Везде массовый выброс непонятно чего. Так, Е-три, Б-пять, А-четыре, в «Алису»...

Слушать, куда отправляют остальных ни Егор, ни Авдеев из А-четыре, ни Егоров из Е-три не стали.

— Вика, остаёшься, остальные со мной.

— Ник, ты тут, остальные со мной.

Егор знал, что