Шрифт:
Закладка:
Азамат открыл окно и сказал:
— Беги.
Внизу тут же появился рогач, и когда пушиста мягко спрыгнула на землю, он толкнул её носом в нос с оглушительным урчанием.
Ветер тут же стих, и облака начали таять, возвращая летнее солнце и тепло.
Азамат печально глядел вслед существам, ставшим двумя невысокими переплетающимися вихрями. Вихри уносились в сторону леса, игнорируя желание «спеца» описать их, зарисовать, изучить и, возможно, приручить.
Что ж, остаётся надеяться, что здешние «спецы» в курсе, кто это.
— Они жених и невеста, как Сухён с Антоном, да? — догадалась Кенже.
— Ну, в каком-то смысле да, — хмыкнул Азамат.
— Ой, это же хорошо! — обрадовалась девочка.
Аз не спорил: пусть будет хорошая примета.
Дом, милый дом
16 июня
Середина июня выдалась на удивление спокойной: только безобидные ветряные стаи периодически «штурмовали» город, нагоняя и разгоняя облака. Максим, к счастью, от постоянной смены погоды не страдал. Вот и сегодня он безмятежно радовался очередному июньскому утру.
Вика явно была не в духе: кажется, у неё-то от бесконечных перескоков с «солнечно» на «пасмурно» болела голова. Азамата заманили в лабораторию изучать принесённых в город ветряными стаями мелких сверхъестественных насекомых. Егор занимался бумагами, а Эд смотрел в окно.
В десять двадцать зажужжал внутренний телефон.
Макс, сидящий к нему ближе всех, снял трубку:
— Б-пять, Кошкин.
— Максим, радость моя, вас всех, ну кроме Азамата, если он ещё занят, ждёт Антон Иваныч. Вроде как интересное дело! Но я, если что, ничего не говорила.
— Само собой, Аллочка. Сейчас придём.
Кошкин положил трубку и сказал:
— Иваныч вызывает.
Через пять минут группа Б-пять в составе четырёх человек предстала пред светлы очи начальства.
— Так, ребятки, у меня тут дельце есть. Сложное, можно даже сказать интеллектуальное! То бишь подумать придётся — это факт, — Антон Иваныч строго оглядел присутствующих.
Осмотр его, кажется, удовлетворил, так как Иваныч кивнул и продолжил:
— Тут вот какое дело. За последние два года нам от коллег из полиции поступает уже пятое заявление на предмет того, что риэлторское агентство «Уютненько» — мошенники-гипнотизёры. Мол, убеждают людей покупать квартирки, а квартирки-то на деле не те! По первым заявлениям всё проверяли от и до: и квартиру, и риэлторов, и их офис, и самих покупателей — всё, как вы понимаете, чисто. Ни следов воздействия на покупателях, ни следов одержимости на риэлторах нет. Слабые следы соприсутствия — и всё. И то — никакой опасности: такие следы на каждом могут быть. Риэлторы даже не видящие, ни один.
— А что по цене? — поинтересовалась Вика, забывшая о головной боли.
— Цена — верхняя по рынку. То есть никаких попыток продать, скажем, комнату в коммуналке за десять миллионов и близко нет. Документы в порядке, налоги платят и всё такое. Никаких конфликтов с прежними владельцами квартир не было. То бишь на первый взгляд напраслину возводят на честных риэлторов товарищи покупатели. Но пятое заявление за неполных два года — это, согласитесь, ребятки, подозрительно.
Макс переглянулся с Викой. Эд покосился на Егора, старший кивнул: мол, да, подозрительно.
— И претензии во всех пяти случаях в сущности одинаковые. Так что давайте-ка проверьте это «Уютненько». Вопросы есть?
— Документы по всем пяти эпизодам есть? — уточнил Егор.
— Да. Аллочка вам все распечатки передаст и электронные версии на почту скинет. Свежее заявление тоже вам.
— Тогда вопросов нет, — подытожил старший, глянув на остальных членов группы. — Макс и Эд, езжайте к заявителю. Мы с Викой займёмся документами.
Макс просмотрел с телефона материалы дела: заявитель оказался заявительницей, гражданкой Симоновой. Проживала гражданка на улице Гагарина. Он объяснил напарнику, куда ехать, но Эд сказал, что знает.
Кошкин кивнул в ответ, мысленно порадовавшись: осваивается стажёр — молодец.
Пока машина Эда везла напарников на нужную улицу, Макс внимательно перечитал показания Симоновой, а заодно и других потерпевших.
Да, сходство во всех пяти историях однозначно было: все утверждали, что при просмотре квартиры жильё показалось им идеальным. И удобное, и красивое, и уютное. А вот после заключения сделки картина изменилась.
Что ж, посмотрим.
Старая «хрущёвка», сырой прохладный подъезд. Обшарпанная дверь с наполовину сколотым номером.
Звонок, судя по всему, не работал, зато на стук дверь открыли почти сразу.
На пороге стояла светловолосая девочка-подросток с пирсингом под нижней губой.
— Добрый день, спецотдел, Максим Кошкин. Мой коллега — Эдуард Петров. Можем мы поговорить с Алёной Игоревной Симоновой?
— Мам! — крикнула девочка. — Это тебя! Из полиции.
— Иду! Секунду...
Девочка посторонилась, с любопытством поглядывая на здоровенного молчаливого Эда, почти подпирающего макушкой потолок. В крошечной прихожей ему и одному-то было бы тесно, так что Макс шагнул в коридорчик. Полы скрипнули так, что он на секунду испугался, что сейчас провалится на этаж ниже.
Старые обои, облезлая дверь, ведущая на кухню, протёртый линолеум под ногами — да уж, квартира и правда не очень.
Дверь напротив кухни открылась, и из комнаты вышла встревоженная женщина с маленьким мальчиком на руках.
— Аня, поставь чайник, — сказала женщина. — Простите, у нас тут теснота, ещё и Андрюша приболел.
Девочка удалилась на кухню.
— Ой, — спохватилась хозяйка квартиры, — я Алёна Симонова, это я заявление писала.
— Расскажите, пожалуйста, ещё раз, что именно произошло?
— А я пока осмотрюсь, можно? — прогудел Эд.
Женщина кивнула, и бывший стажёр сунулся в санузел.
— Обманули меня, об-ма-ну-ли! Сами посмотрите, — хозяйка толкнула бедром противно скрипнувшую дверь, — вон рамы деревянные, не пластик, балкон такой ветхий, что не то что выйти страшно, а даже хлам туда складывать боюсь! Полы скрипят, краны текут, планировка — ужас! Где мои глаза были?! Я же всё видела, но когда на просмотр пришла, мне казалось, что всё нормально. И даже не нормально, а хорошо! Я как будто
