Шрифт:
Закладка:
Хлопнула закрытая Кайсарой дверь, стук каблуков раздался снова. А она и не ушла, оказывается — закрыв дверь, сейчас возвращается. Буквально через пару секунд я почувствовал, как ее руки мягко легли мне сзади на шею.
Неожиданно, но не сказать, чтобы я был сильно против. А о чем они с Мариной разговаривали до моего прихода, я уже и без слов в общем-то понял.
Глава 9
В легком, не стесняющим движения бронекостюме, а также в обвязке как у промышленного альпиниста, я стоял на самом краю пропасти и смотрел в белесое море мглы под собой. Рядом негромко скрежетало и шумело — раскручивалась бухта троса, под тяжестью якоря змеей уходящего сейчас вниз, в Княжев. Почти четыре километра, которые совсем скоро предстоит спускаться и мне через туман.
— Готово! — раздался громкий возглас от лебедки с катушкой троса.
За техническую часть вопроса отвечали те самые Кулибины, которые еще в лагере Ахена отличились, с оружием и броней. Махнув, показывая, что услышал, я обернулся на дежурного офицера. Тот тоже показал, что у них тоже все по плану. Выглядит при этом напряженным, брови нахмурены.
Спуск мой готовился Куртом строжайшей в тайне, и экипаж дирижабля получил задачу в последний момент, тренировок не было. Так что напряжение офицера понятно — если что-то пойдет не так, отвечать ему придется перед Кайсарой лично, она сама указания отдавала.
Теперь слово за научниками-корпоратами, осталась лишь их отмашка — обернулся я и посмотрел на Марину за собранным в грузовом отсеке пультом. Она сейчас за старшую научной группы, причем в подчинении у нее, удивительное дело, еще один мой старый друг. Тот самый Рома, на которого я выехал в лесу вместе с альтушкой. Она сейчас там же, вновь изменив цвет прически — локоны синие, с отдельными красными прядями.
Втроем они сейчас отслеживают показатели датчиков Альтергена, к которым совсем недавно получили несанкционированный доступ. Рома здесь именно из-за этого — если что вдруг, готов взять на себя вину, попрощавшись с карьерой в корпорации. Они же втроем вместе с Кулибиными рассчитывали оптимальное время спуска для меня, чтобы я и успел оказаться на поверхности перед самым обновлением, и не слишком долго там отсвечивал, во избежание лишних эксцессов.
Стою на краю пропасти, жду. Счет идет буквально на секунды — в планировании операции я не участвовал, но заметно, что работа конечно проделана огромная, кто-то над хронометражем плана корпел очень долго. Причем проводя расчеты буквально ручками — вычислительной технике в таких делах никто в этом мире давно уже не доверяет, чтобы информация на сторону не ушла. Нет, понятно, не на деревянных счетах и не на бумаге шариковой ручкой вычисления проводят, но скормить задачу машине с ИИ и получить идеальный результат — в данном случае вариант неприемлемый. В таком случае, если информация попадает в сеть, вариант сохранения тайны выглядит так: «Об этом знали двое, я и весь остальной мир».
— Готово! — прерывая мои размышления, звонко закричала Марина.
— Ну, погнали, раз готово, — негромко произнес я.
Постоял лишнюю секунду на краю опущенной грузовой аппарели, глядя в мглу под собой в попытки погасить накатывающий страх. Выдохнул резко и с усилием, перешагивая «через себя» тоже, шагнул вниз. Ухнул было, пролетев пару петров в свободном полете, но спусковое устройство затормозило падение. Скорость терпимая — настолько, чтобы и не разбиться в лепешку при приземлении, и чтобы слишком долго во мгле не отсвечивать.
Несколько секунд, и я оказался у самой границы купола. Ощущения странные — как будто в неподвижную стоячую болотную воду опускаюсь. Именно болотная вода, не молоко — хотя мгла белесая. Раз, и все, сомкнулась над головой, вокруг теперь только мглистый туман.
Вновь вернулись знакомые неприятные ощущения, снова стеснена грудь, так что дышать чуть тяжелее обычного. Из звуков вокруг — только скрежет блока спускового устройства, который периодически лязгает, проходя через клепаные соединения толстого провода.
Казалось, спуск растягивается на часы. Вокруг не происходило абсолютно ничего, кроме мглы со мной только едва видимый трос, уходящий вверх и вниз. Появилось иррациональное опасение, что так и буду всю жизнь спускаться в эту мглистую бездну, останусь навсегда в таком состоянии. Мысленные аргументы о том, что через несколько километров трос кончится, не помогали — тревожно. И даже не успокаивал взгляд на стрелки механических часов, которые медленно отсчитывали время.
Несмотря на все опасения, спуск в вечный не превратился — к назначенному времени я увидел под собой вырисовывающиеся из тумана очертания домов. Трос спускал меня прямо на крышу, неподалеку от люка выхода. Ювелирно сработали, надо же.
Молодцы какие, приятно удивлен. Нет, я конечно знал, что все получится, но все равно приятно увидеть подтверждение в процессе. Зажал стопор, мягко приземлился и освободился от страховочной обвязки.
Вокруг полная, давящая на уши тишина. Ощущения крайне неприятные — мгла перед обновлением все сгущается, становясь словно осязаемым слизнем. Как будто в липком ночном кошмаре оказался, только наяву.
Перехватил дробовик, машинально коснувшись глефы за спиной — проверил, на месте ли, двинулся в сторону люка. В коридоре третьего этажа заметно, что двери квартир недавно были вскрыты; видны следы работы грузчиков, выносящих всякое разное полезное.
Мне на второй этаж, так что пошел дальше вниз по лестнице. Двигался медленно, держа дробовик наготове. С глефой здесь неудобно, не размахнешься, с огнестрелом привычнее.
Дверь моей квартиры закрыта на ключ. Как и предполагалось. Открыл, захлопнул за собой торопливо, запер. Огляделся в прихожей. Странное чувство — вроде дома, а вроде… уже нет. Прошел по коридору, держа оружие наготове. Никого, как и предполагалось.
Никаких сюрпризов — похоже не ошибался Крут, говоря, что перед самым обновлением монолита туманные твари теряют силу, постепенно растворяясь во мгле. Вот как я сейчас должен раствориться и снова собраться, уже в обновленном виде в обновленном монолите. Причем процесс уже начался. Постепенно, очень медленно — по аналогии с тем, как воронка петли времени после смерти раскручивается.
Никаких резких преобразований, но обновление монолита уже заметно: от моих рук уже белесые лоскутья тянутся. Как дымка за крыльями реактивных истребителей во время маневров на показательных полетах. Меня размывает уже понемногу, начавшееся обновление, как и воронка петли времени, ускоряется медленно. Страшно вдруг стало до жути — вот превращусь я в облако тумана, и…
— И что? И
