Максимилиан.

А вот меня она поцеловала по-настоящему. В губы. В засос. Хорошо, что я надел плотные джинсы, а не лёгкие парусиновые брюки, как собирался…

— Мама, оденься пожалуйста, очень тебя прошу, — сдавленным голосом проговорила Патриция.

— Но я одета! — госпожа Иштар повела полными плечами, от чего тяжелая грудь её, едва прикрытая прозрачным пеньюаром, призывно заколыхалась.

О, святой Люцифер! Я буду вспоминать тебя каждый день, возносить молитвы — на выбор, какие захочешь; и даже совершать небольшие, в пределах разумного, жертвоприношения.

Прошу об одном: пожалуйста, сделай так, чтобы я удержался в штанах…

— Мама, мы пришли к тебе за помощью, — объявила Патриция. — Мы с Максом хотели бы…

— Девочка моя, — перебила госпожа Иштар. — Ты что, забыла, чему училась в школе? Ты же была лучшей на практических занятиях по доведению мужчин до множественного экстаза! Неужели ты всё забыла?.. Впрочем, если ты думаешь, что сама не справишься… — поведя плечами ещё раз, госпожа Иштар сбросила пеньюар и повернулась ко мне. — Следи внимательно, Ини, за всем, что я буду делать. Сначала… — подняв руки, она пробежала кончиками пальцев от моей шеи до ремня джинс. — Нужно ИЗУЧИТЬ тело мужчины. Определить, какие эрогенные зоны у него чувствительнее всего…

— МЫ НЕ ЗА ЭТИМ ПРИШЛИ, мама!

Патриция закатила глаза. Госпожа Иштар убрала руки от моего тела.

Нет, нет, прошу вас, продолжайте! Лично я именно за этим и пришел! Всегда мечтал умереть от множественного экстаза…

Как вы понимаете, это была моя реплика. Но только мысленная.

Внешне я просто ОКАМЕНЕЛ — надеюсь, Люцифер услышал мои молитвы, и превращение в камень было его работой, а не деятельностью одной мелкой крылатой бестии, ревниво кусающей меня за ухо.

— Так что же тебе нужно от меня, дочь моя?

Госпожа Иштар набросила тёмную непрозрачную хламиду. И хотя её руки и ноги всё ещё оставались обнаженными — при самом лёгком движении на них мелодично позванивали серебряные и золотые браслеты, — меня немного отпустило.

Я смог проглотить слюну и неимоверным усилием воли отвести взгляд.

— Нам с Максом нужна твоя помощь.

— Ладно, как скажешь, — госпожа Иштар закатила прекрасные подведённые глаза и вновь подняла руки к завязкам хламиды. — Но может быть, лучше вызвать одного из учителей-мужчин, дорогая? Я, конечно, сделаю всё, что смогу, но ты и САМА должна попробовать. Инструктор-профессионал легко обучит партнёра доставлять тебе удовольствие…

— МАМА! — Патриция всплеснула руками, и случайно опрокинула одну из курильниц. — Ты можешь думать ещё о чём-нибудь, КРОМЕ секса?

Одним движением брови госпожа Иштар вернула курильницу на прежнее место. Рассыпавшиеся на ковёр угли собрались, ссыпались в курильницу и вспыхнули медным пламенем.

В глазах жрицы я заметил нечто вроде усмешки, а уголки чувственных губ подрагивали, словно она сдерживает веселье.

Да она нас троллит! — подумал я и тоже усмехнулся.

Госпожа Иштар заметила. И чуть повела бровями: у вас, мол, свои развлечения — у меня свои.

— Конечно, это будет трудно, о дочь моя, — совершенно серьёзно сказала жрица. — Но я приложу все силы. Итак?..

— Макс считает, что на Денницу наложили проклятье, — выпалила Патриция.

— Доказательства, — коротко потребовала госпожа Иштар.

— То, как безобразно он вёл себя на приёме, — принялась перечислять Патриция. — Макс, расскажи, — она толкнула меня в бок, выводя из ступора.

Вкратце, не вдаваясь в детали, я изложил суть нашего противостояния с Денницей в Сан-Инферно, плавно перешел к проблемам Зебрины, затем переключился на Клоаку Дьявола и на вчерашний приём.

Когда я закончил, госпожа Иштар усмехнулась.

— Подумать только… Наш мир до сих пор называют Клоакой Дьявола, — мечтательно проговорила она. — Надо будет как-нибудь выбраться в Эс-И… Навестить старых друзей.

— Так ты нам поможешь, мама? — Патриция нетерпеливо топнула ножкой и сдула с лица упавшую прядь.

Со вчерашнего вечера в ней многое изменилось. Девушка стала менее зажатой, смело выражала эмоции — да она их вообще не сдерживала, если честно!

Страх, любовь, вожделение, голод… Если раньше Пат была для меня закрытой книгой, то сейчас эта книга перелистывала страницы с бешеной скоростью. И они при этом ГОРЕЛИ.

— Давайте посмотрим, что можно сделать, — жрица Иштар повела рукой, и в покои вплыл безликий голем.

За ним тянулась вереница других големов — с подносами, накрытыми белоснежными салфетками.

Откуда ни возьмись прибежал низкий столик и замер у ног хозяйки, как послушный пёс.

Големы сервировали на столике угощение: воздушный рис с фруктами и специями, слоеные пирожки с орехами в меду, шоколад, наколотый крупными кусками…

Госпожа Иштар опустилась на подушки и жестом пригласила нас с Патрицией устраиваться поудобнее.

— Терпеть не могу колдовать на пустой желудок, — пояснила она, изящно отправляя в рот большой кусок шоколада.

Я уже открыл рот, чтобы вежливо отказаться — от одного вида такого количества сладостей у меня начали слипаться разные части тела… Но Патриция коснулась моего запястья и качнула головой.

— Делай, как она говорит, — шепнула она одними губами. — Совместная трапеза — очень важный ритуал для установления связи.

Я хотел указать, что связь целесообразней устанавливать не со мной, а с Денницей — но промолчал.

Со своим самоваром в чужой монастырь не лезут.

Отщипнув кусочек шоколада, затем попробовав горсточку риса, закусив орехами в меду — я увлёкся.

Аппетит приходит во время еды.

Все сладости были щедро приправлены чем-то острым — кайенским перцем или огнём…

Это распаляло жажду. Големы только успевали подливать в мой бокал фруктовый сок…

Через пять минут, попытавшись сменить позу, я допетрил, что никакой это был не сок, а самое настоящее молодое вино.

Оно удивительно легко ударяло в голову — словно бита, обмотанная толстым слоем сахарной ваты. И напрочь отшибало умение ходить…

Гермиона с удовольствием ловила на лету кусочки шоколада — на мой взгляд, это всяко лучше, чем охота за виртуальными хомяками.

Патриция к еде почти не притрагивалась. Зато "фруктовый сок" поглощала раза в два быстрее, чем я.

Но судя по её поведению — у девчонки не было ни в одном глазу. Или — ни в одной ноге…

Госпожа Иштар о чём-то щебетала — я не прислушивался. Отвечала ей Патриция, которую мамочка упорно звала Инферналией…

Сам того не заметив, я отключился.

Прошлую ночь, как вы понимаете, я провёл без сна, да и раньше прикорнуть удавалось разве что, минут на пять.

А с таким обилием сладкого, да ещё и обманчиво лёгкое винцо…

Снилось мне, что я — огромный леденец. Патриция, Кассандра, Зебрина и девочки из "Чистилища" меня облизывали. Это было жутко приятно, но вот незадача: я становился всё тоньше, всё меньше… Пока совсем не исчез.

Интересно, что бы