— Хочешь бокальчик?

Я наливаю вина и протягиваю бокал мужу. В последнее время, после того, как он напился в гостях у Рори и Серены, я всячески препятствую тому, чтобы он употреблял спиртное, но сейчас это верный способ восстановить мир в семье. Дэниэл смягчается. Смотрит на бокал, перестает рыться в газетах в поисках лэптопа.

— Спасибо, — благодарит он. — Я, пожалуй, лучше пива выпью. — Дэниэл лезет в холодильник. — Как твои дела?

— Нормально, — отвечаю я. — Только все эти дурацкие звонки донимают.

Дэниэл хмурится.

— Прости, я давно собирался отключить стационарный телефон.

— Звонки очень странные, — качаю я головой. — Вроде бы звонят из одной и той же компании, говорят что-то про новую закладную или переоформление прежней. Утверждают, что это якобы я подавала заявление.

— Но ты ведь не подавала, нет?

— Конечно же нет.

— Хелен, тогда просто клади трубку. Ты понимаешь, в этом вся фишка: тебя хотят разговорить, чтобы ты выболтала им все про свое финансовое положение. Просто клади трубку.

Я кусаю губу. Дэниэл наверняка прав. Однако женщина, что звонила сегодня, была очень настойчива. Она знала мое полное имя, наш адрес, в какой фирме оформлен действующий договор ипотеки. Она утверждала, что обращение в эту фирму составлено по моей просьбе. Трубку-то я повесила, но ее звонок не давал мне покоя. Одно дело, когда звонят по поводу возмещения кредитного страхования или интересуются, не попадала ли я в аварию. А это звонки иного рода.

— Вот честное слово, я бы не брал в голову, — говорит Дэниэл. — Среди мошенников есть очень умные люди. Они покупают информацию о твоих персональных данных, выясняют что и как и потом очень убедительно выдают себя за представителей той или иной компании.

— Наверноее.

Я встряхиваю ризотто, медленно вливая крепкий бульон, ложка за ложкой, и размешиваю, пока смесь не закипает.

— А еще сегодня в оленьем заповеднике я столкнулась с Рейчел, — меняю я тему разговора.

— Опять?

— Да. Как раз дождь начался, и мы пошли в Морской музей. Выпили там кофе.

— Мило.

Я хмурюсь, отвечаю рассеянно:

— Да.

Дэниэл захлопывает холодильник и, прислонившись к дверце, возится с открывалкой, что висит у него на брелоке с ключами.

— Если это мило, почему у тебя такое лицо? — улыбается он мне.

Помешивая ризотто, я поднимаю на мужа глаза. Стоит ли поделиться с ним своими сомнениями?

— Не знаю, — в конце концов произношу я. — Ты не находишь странным, что она все время попадается мне на глаза?

Дэниэл пожимает плечами.

— Ты о чем?

— Ну вот, например: мы с Кэти договорились вместе пообедать, пришли в кафе. А она уже там, сидит за лучшим столиком, читает в газете статью Кэти.

Он задумывается.

— Или, помнишь, на днях, когда ты был в отъезде, она заявилась сюда без предупреждения?

Дэниэл недоуменно смотрит на меня. Совершенно очевидно, что он забыл, о чем я говорю.

— Я же тебе рассказывала, — закатываю я глаза к потолку. — Она знала, что я одна, что ты в командировке. И явилась без приглашения. Притащила целый пакет продуктов. Можно сказать, вломилась в дом.

Дэниэл молчит. А потом вдруг начинает хохотать.

— Что смешного?

— Прости, — извиняется он. — Но, по-моему, это не тянет на преступление века. Твоя беременная приятельница пришла к тебе с угощением в надежде выпить чашечку чая и поболтать.

— Ну да, — выдавливаю я из себя смешок. — Просто она как будто специально лезет на глаза.

Я еще подливаю бульона в рис, а Дэниэл прикладывается к бутылке с пивом и взад-вперед поводит плечами.

— Если не хочешь с ней встречаться, скажи, что ты занята. Вот зачем ты сегодня опять согласилась торчать с ней целый день?

— Не знаю… Вообще-то она ничего. Ничего страшного. Немного непредсказуемая, это да. Никогда не знаешь, чего от нее ждать. То вдруг живот мой хватает. В гости является без предупреждения. — Рыскает по нашей спальне, переставляет фотографии, добавляю я про себя. Ищет сокровища у нас под половицами.

Дэниэл снова смеется. Поставив пиво на буфет, он подходит ко мне сзади и кладет обе ладони на мой живот.

— Мне трудно судить… я с ней не знаком. Но мне кажется, ты преувеличиваешь. По-моему, нормальная девчонка.

Я чувствую на животе тепло его рук.

— А мне не возбраняется трогать твое пузико? — бормочет он мне в шею. — Или ты и меня сочтешь извращенцем?

Я улыбаюсь, чувствуя, как из плеч уходит напряжение. Его прикосновение действует умиротворяюще. Я спиной приникаю к мужу.

— Не болтай ерунды. Это совсем другое, — говорю я, поглаживая его пальцы. — Малыш сегодня много толкается. Вот… здесь.

Я перемещаю ладонь Дэниэла на верхнюю часть живота, под ребра, где мгновение назад я ощущала давление, словно пальчик тыкал меня изнутри. Но как только я это делаю, ребенок замирает.

— О, затих. Извини. Когда снова зашевелится, сразу скажу.

— М-м.

Ладони Дэниэла сползают ниже. Я пытаюсь расслабиться, пытаюсь не думать о том, что он давно уже не трогал меня вот так нежно, когда на мне не было одежды. Как же я раздалась! Он заключает в ладони мои груди и принимается целовать меня в шею. К своему удивлению, я сладостно поеживаюсь. Возможно, это и решит все проблемы.

Дэниэл вдруг отстраняется от меня, держа руку на ожерелье.

— А это что такое?

— Ожерелье. — Я, чувствуя, как сжимаются жилы на моей шее, стараюсь придать голосу беспечность, но Дэниэл, похоже, слышит, как он дрожит. Я выворачиваюсь из его объятий. Щеки мои пылают. — Увидела в городе и купила. Тебе не нравится?

Я возвращаюсь к плите, начинаю снова подливать бульон в рис.

— У Серены такое же, да? Хелен…

— Что?

— Мы вроде бы это уже обсуждали.

Это ожерелье я увидела в ювелирном магазине на Тернпин-лейн, когда мы с Дэниэлом в прошлые выходные возвращались с рынка. Оно висело в витрине. Маленькая подвеска медленно покачивалась из стороны в сторону, словно заманивая меня. Я узнала ее в тот же миг, вспомнив, как она блестела на шелковом топе Серены.

На следующий день я вернулась в тот магазин. В отсутствие Дэниэла, который мог бы остановить меня, я попросила кудрявую продавщицу показать мне украшение. Стоило оно дороже, чем я ожидала. Но эта изящная вещица покорила меня своей красотой. Собачка, даром что с ноготь моего большого пальца, выглядела как живая. Не давая себе отчета, я кивнула: «Беру». Продавщица поместила ожерелье в синий кожаный футляр, который затем упаковала в бумагу.