Странник наблюдает за появлением процессии из-под свода пещеры. Первой на подкашивающихся ногах приближается Тина, а Рыцари Нефрита и Пепла следуют за ней. Он спрятался на самом верху расщелины и теперь выжидает, стараясь дышать медленно и тихо.

По сигналу командира рыцари рассредоточиваются в поисках бродяги, они ощущают его близость. Без света ламп видны только их сущности, зеленым свечением просачивающиеся наружу сквозь забрала, суставы и трещины в живых доспехах.

Крысолюдка смотрит наверх, ее розовые глаза отыскивают Странника в темноте. Ее нога разворачивается в нужном направлении, но Тина не позволяет себе шагнуть вперед, отказываясь подходить к нему ближе. В ее поврежденном разуме разворачивается сражение, пробуждается страх, сравнимый по силе с принуждением к повиновению. Мышцы дрожат от напряжения, чреватого судорогами.

По неведению один из рыцарей проходит по пути, на который уставилась Тина.

Стремясь уравнять свои шансы, Странник резво слетает с возвышения, обломки камней рассыпаются у него под ногами. Меч расправляет крылья, его немигающее око впивается в цель. С низким гулом клинок рассекает воздух, пикируя на врага, точно бомба с небес.

Но Странник устал, его преимущество сходит на нет, и рыцарь поднимает собственный меч, чтобы отразить атаку. И жестокая рана, что должна была стать смертельной, оказывается всего лишь тяжелой. Рыцарь отступает за спины товарищей, к безопасности. Хотя меч жаждет ударить снова, времени добить раненого инферналя не остается, другие рыцари уже приближаются, словно привлеченные кровью акулы. Изо всех сил Странник прорывается в темноту, пытаясь добраться до своего укрытия, до выхода, который он обязан заградить.

На сей раз рыцари оказываются быстрее. Двое вскарабкиваются наверх, преграждая путь к отступлению, трое оставшихся наступают вместе, нацеливаясь мечами на щиколотки врага.

Странник вынужден сойтись с ними лицом к лицу, отражать тяжелые удары клинком, удерживаемым двуручным хватом, дрожать всем телом после каждого столкновения. Взмах за взмахом, выпад за выпадом его загоняют вверх по склону, к паре рыцарей, стоящих на возвышении.

Он бьется не ради победы, а только чтобы задержать врагов. И вопреки своей воле уступает, с силой отталкивая рыцарские мечи после каждой атаки. Пот заливает ему все лицо, размывая очертившую его оскал грязь.

У основания завала дожидается командир. Уже почти настало время открыть огонь, уничтожить Злость, но что-то не так. И что-то приближается. Иная сущность вторгается в залы, почти безмолвная и опасно близкая. Командир отстраняется от одного сражения, готовясь к другому.

В нижнем тоннеле мерцает свет, и следом из него вырывается поток бесчисленных ожесточенных инферналей в мантиях. Что культ Полуживых Нелюди, что его лидера ни с кем не спутать. Лоскутника привлекли звуки Злости и возможность принести возмездие рыцарям Узурпатора, и он пришел. Командир оборачивается к полумертвым, поднимая короткое копье, но нечто выскальзывает из тени, обвиваясь мертвой плотью вокруг его латной перчатки и отводя оружие в сторону.

Тина исчезает в пламени первого выстрела, ее последние мысли оказались растоптаны молотящими ногами. Река из полумертвецов разбивается о командира, обтекает его по обеим сторонам, схватывает за руки и за ноги.

Командир начинает крениться, колено подгибается. Еще больше тел вливается в борьбу. Рыцарь не может ни пошевелить руками, ни прицелиться. Но все равно стреляет, и пламя извергается наружу.

Плоть – сколь бы некротической она ни была – пылает.

Выше по склону холма огонь Страннику не грозит. Он отражает очередную волну атак, песнь клинка теряет звучность. Рыцари пользуются преимуществом, не подозревая о тени, что разворачивается у них за спинами. У бродяги отвисает челюсть, а меч испепеляет явившееся существо взглядом. Рыцари замирают, нефритовый свет тускнеет, они слишком поздно ощущают – что-то пошло не так.

Саван из зубов проносится по воздуху, оборачиваясь вокруг одного из рыцарей. Под черным облачением кости скрежещут по металлу, сущность закипает, и Лоскутник одерживает еще одну победу во славу Нелюди.

Остается четверо рыцарей. Двое между Странником и Лоскутником, двое между Странником и выходом. Они медленно реагируют на изменившиеся обстоятельства, а сраженное горем оружие извивается в их руках.

Бродяга и сам утратил скорость, его отяжелевшие руки поникли, несмотря на воодушевленность меча. Справа от него уже начинает подниматься Лоскутник, постепенно становясь вертикальным, преобразуя широкое сплюснутое тело в высокое и тощее. Покров его мантий поднимается с ним, обнажая разрушенную оболочку жертвы.

Бродяга отворачивается от него к паре рыцарей за спиной и бросается в атаку, широко замахиваясь мечом – тот издает отчаянную ноту. Первый рыцарь отражает удар, его оружие стенает от усилий. Странник отталкивает его, и мечи скользят друг о друга, высекая осыпающиеся в танце голубые искры.