— Если это так можно назвать, — я иронично усмехнулся, — Пока что моя суперспособность — это набирать вес немыслимыми темпами, ничего не употребляя в пищу.

Судя по его глазам, он улыбнулся.

— Я рад, что ты в хорошем расположении духа… Сейчас сюда придет мистер Эйргон, и ты, наверное, догадываешься, что он не здоровьем твоим поинтересоваться намерен.

— Да, — я кивнул.

— Знай: то, что он скажет, может тебе, кхм… весьма не понравиться. Так вышло, что твоя судьба сейчас в его руках.

— В руках Службы? С чего бы это?

— Ты зачислен в состав Службы на время проведения спецоперации в Форбене. Примерно так. Держись. А я буду держаться с тобой здесь, рядом.

— Па, ты говоришь так, будто они задумали нечто неадекватное. Я знаю, что у нас собрали целый батальон бойцов Службы, но, что еще за «спецоперация»?

— Не знаю как, но они намерены взаимодействовать с Аномалией.

— ЧТО?! Они даже не могут отследить её перемещений, о каком взаимодействии речь?

— Сказал же, что не знаю. Думаю, они нашли способ уничтожить её. Ведь, по сути — это наипростейший способ взаимодействия.

— Надеюсь, что так и есть.

В палату вошли двое мужчин. Один из них, так же, как и отец, был одет в защитный комплект, а на втором красовался костюм замкнутой системы дыхания, который вживую я видел впервые.

— Восемьдесят пять, — отрапортовал дежурный исследователь, узнав руководителя группы в продвинутом скафандре.

— Видите? Мы считаем, что нас ожидает тенденция к росту темпа изменений.

— К росту? — удивленно уточнил человек в комплекте.

— Да. До сегодняшней ночи постараемся спрогнозировать, насколько быстро будут увеличиваться его масса и радиационный фон в перспективе.

— Ясно. Думаете, Марк может стать опасным?

— Этого нельзя исключать. За десять минут его излучение возросло на несколько микрорентген в час. Тенденция очень печальная, как понимаете. Без учета увеличения скорости изменений нам необходимо вывезти Лиссебара в безопасное место уже завтра.

— Я Вас понял. Сообщите, как узнаете более конкретные данные, и то, сколько у нас есть времени. Можете быть свободны, — говоривший повернулся к ученому, следившему за фоном, — И вы тоже.

— Он здесь для Вашей безопасности, господин Эйргон, — ответил руководитель и показал жестом, что этого делать не следует.

— В таком случае, несите сюда два экземпляра формы номер шесть. И быстрее.

— Это ведь неразглашение? — спросил наблюдающий, поднявшись со стула дежурного.

— Именно.

Ученые кивнули друг другу и старший из группы быстро вышел.

Теперь господин Эйргон, который, насколько я помню, ныне является Старшим Советником Службы Безопасности, обратил свое внимание на меня. Я поклонился ему, и он ответил взаимностью.

— Добрый вечер, Марк Лиссебар. Я Старший Советник Службы Безопасности, Тенри Эйргон.

— Здравствуйте.

Советник замолчал, пока ученому в палате не принесли необходимую форму. Исследователь расписался и передал лист господину Эйргону. Второй экземпляр передали мне. В ответ на мой вопросительный взгляд отец лишь кивнул. Я расписался.

— Хорошо, — Советник так же поставил свою подпись, и заговорил издалека, — Скажи, Марк, что ты знаешь, о ситуации между Динзавией и Вермардией?

— Конфликтная ситуация. Вермардия не намерена дипломатически уступать Боун-Бэй.

— Верно. Возврат региона Боун-Бэй Динзавии — не только инициатива самой Динзавии, но и жителей Боун-Бэй. Этнографически и исторически — население этого региона можно и нужно считать динзавийцами. Ваш друг, Берниссон, ведь оттуда родом?

Я нахмурился, СБ вновь упомянула моего друга и звучало это еще более настораживающе.

— Да. Он приехал из Боун-Бэй.

— Гектор Берниссон и другие выходцы из Боун-Бэй своим безупречным поведением напоминают нам о том, что, несмотря на столь длительное подчинение Вермардии, этот регион остался Динзавией по сути. Отказываясь от дипломатического решения конфликта, Вермардия ущемляет наших будущих граждан. Я не говорю о мерах пресечения, которые оппонент использует против наиболее активных жителей, высказавшихся за присоединение к своему историческому государству. Это бесчеловечно. Они действуют, как дикари, обезумевшие от близости войны, которую пытались навязать Динзавии последние несколько сотен лет.

Я промолчал, не зная, что ответить на эту странную речь с оскорблением Вермардии. Безусловно, насчет истории он был прав, но я не понимал, к чему поднимать эту тему сейчас. Какое Вермардия имеет отношение к Аномалии? Они страдали от её террора так же, как и мы.

— Кроме того, Вермардия, вместе с отказом возврата Боун-Бэй, требует с Динзавии колоссальной компенсации за экономические потери, в следствии забастовок в регионе.

— Боун-Бэй бастует, потому что хочет присоединиться к Динзавии? — уточнил я.

— Да. Забастовки начались две недели назад, после того как нескольких активистов приговорили к расстрелу.

— Их расстреляли?! — я повернулся к отцу. Он опечаленно смотрел в окно, будто речь Советника его совершенно не тронула. Похоже, папу расстраивало то, о чем заговорит мистер Эйргон дальше. Я сосредоточился, восприняв это, как подсказку.

— Последние события дают нам понять, что войны не избежать. Вермардия создала все условия для возникновения бескомпромиссного конфликта.

— На нашей стороне…