в итоге шантажировать меня, чтобы я сделал то, что необходимо им. А что им необходимо?.. Нет, всё это звучит неправдоподобно. Служба Безопасности слишком серьёзная структура, чтобы заниматься чем-то настолько странным.

В любом случае, мне стоило посоветоваться с Гектором и отцом.

— Марк? — испуганно окликнула меня девушка, решив, что со мной что-то происходит.

— Да, я здесь, — я улыбнулся ей, — Я тоже буду ждать.

Услышав это, Велла сначала замерла с недоверчивым выражением лица, затем бросилась ко мне и обняла.

Что ж, если Гектор не приедет в ближайшее время, надеюсь, мне удастся поговорить с отцом наедине. А пока… пусть будет, что будет.

Через пару часов после ухода Веллы в палату вновь вошла исследовательская группа в полном составе. С помощью измерительных приборов они тщательно осмотрели помещение от пола до потолка, затем зафиксировали радиационный фон около меня.

— Это ведь не погрешность, верно? — руководитель группы постучал пальцем по прибору.

Ко мне поднесли другой такой же измеритель ионизирующего излучения.

— Верно, — ответил он на свой вопрос и посмотрел на меня с удивленно приподнятой бровью, — Марк?

— Со мной всё хорошо. Я больше не нуждаюсь в защитной маске. Ни голова, ни глаза больше не болят.

Я встал по жесту ученого и прошел к весам.

— Марк?! — на этот раз встревоженно спросил руководитель, показывая на новое значение массы, — Неужели ничего?

Мой вес возрос почти на десять килограммов за несколько часов. Изумленно глядя на циферблат, я несколько раз слез с прибора и встал обратно. Результат остался прежним.

— Ничего такого не чувствую, — тихо сказал я.

После меня решил взвеситься один из исследователей. Увидев свой показатель, он одобрительно кивнул.

— Похоже, и это не погрешность.

— Пусть принесут сюда еще весы, — старший повернулся к коллеге, — Необходим постоянный мониторинг. Не отрывай глаз с прибора. Иначе безопасных условий для господина Эйргона не предоставить, — он поднял голос, обращаясь ко всем, — Следующий сбор через час в защитных костюмах! Всем ясно?

— Вы сказали «мониторинг»? — осторожно уточнил я. Научные сотрудники уставились на меня, — Если речь о наблюдении за весом, я могу делать это самостоятельно.

— Это исключено. Постарайтесь больше не вставать с кровати без особой надобности. Это может быть опасно для окружающих.

— Хорошо, — с досадой ответил я и послушно сел на кровать, — А господин Старший Советник скоро придет?

— Да. Если Вы к тому времени не станете радиоактивным.

Исследователи вышли из палаты. Через несколько минут один из них вернулся в современном защитном костюме и с более продвинутым дозиметром, а следом за ним в помещение занесли еще одни весы. Как и ожидалось, предыдущие замеры не были ошибочными…

Старший Совет в настоящий момент представляет собой семь Старших Советников, выбранных на один год из каждого Совета (Совет Службы Безопасности, Совет Службы Здравоохранения, Совет Системы Образования, Совет Промышленности и Энергетики, Совет Экономики, Совет Гражданской Инфраструктуры и, недавно образованный Совет Информационных и Космических технологий). По истечению срока занимаемой должности, Старший Советник, не имеющий необходимой поддержки среди граждан, сменяется другим членом из Совета. При наборе необходимого процента голосов, переизбранный Старший Советник может занимать свою должность только два года подряд.

Из учебника по Гражданскому Праву 8 класс

Отец тихо открыл дверь и замер, уставившись на меня. На нем был надет войсковой защитный комплект, а лицо прикрывали респиратор с очками. Если бы он не заговорил, я вряд ли сразу понял, что это он.

— Марк, ты слышишь меня?

Я кивнул.

— Конечно, па. Привет.

Он хотел подойти ко мне, но ученый с дозиметром показал жестом, что ближе нельзя.

— Здравствуй, Марк, — официальным тоном поприветствовал меня папа, — Меня задержал Старший Советник Службы.

— Да, я слышал об этом.

— Жаль, нет времени полноценно поговорить… Скажи, ты предусмотрел всё, что мог? Почему это… — он осекся, обратив внимание на мою «метку удивленного», — произошло?

— Скорее предусмотрел, чем нет. Меня бы спас лишь отказ от похода. Аномалия дала о себе знать слишком поздно. У нас с Гибертом не было никаких шансов.

— Ясно, — отец грустно вздохнул, — Мне сказали, ты ничего не ел и не пил с тех пор, как попал в больницу. Это правда?

— Да. Я не хочу пить и даже дышать. А мое сердце всё еще стоит и, — я приложил руку к груди, — Я начинаю привыкать. За сегодня я стал тяжелее на десять килограммов и не чувствую ничего. Мне просто всё лучше и лучше с каждым часом.

— А твои глаза? — он не мог оторваться от них.

— Вижу отлично. Лучше, чем до контакта. Если всё так и останется, то очки мне больше не понадобятся. Совсем.

— Вот как… Значит, Аномалия