Кима оттащила его от двери, оба были смертельно бледны, но Пэн уже кричал:

– Девочка! Я слышал ее голос!

Прозвучали тяжелые шаги, спешащие к двери, затем блеснул кинжал. Крюк и Кима отчаянно пытались отползти назад…

И вдруг в груди Джеймса разгорелся жуткий огонь. Магия Райана без предупреждения вернулась. Заклинание чародея заполнило все его конечности и вырвалось из рук с громоподобным треском, их осветило золотой вспышкой – буквально за мгновение до того, как Пэн распахнул двери и занес кинжал, чтобы пронзить…

Но в коридоре было пусто, не считая двух пар обуви возле лестницы.

– Здесь кто-то был! – закричал Питер. Он повернулся к Садерам: – Вы же видите все, правильно? Кто здесь был? Кого вы видели?

Братья Садеры посмотрели на Крюка и Киму, невидимых, распростертых на полу прямо перед Питером, словно действительно точно знали, кто здесь был.

Матиас и Лука посмотрели обратно на Питера.

– Никого, – вместе ответили они.

17

На следующий день после заключения сделки с Мидасом Рафаль наблюдал за окном мальчика со своего места в башне Директоров школы, ожидая, когда там появится письмо.

Когда никакого письма там не появилось даже после полуночи, Злой Директор вздохнул и начал расхаживать по комнате, затем остановился и посмотрел на Сториана, который как раз закончил новую сказку. То, что началось как рассказ о нескольких детишках, которых поймали на заросшем джунглями острове и отвели к каннибалу, превратилось в сказку о двух троллях, мальчике и девочке, которые когда-то очень любили друг друга, но постепенно отдалились. Мальчик-тролль хотел чего-то большего, чем любовь девочки, то был совершенно нестерпимый голод, который увел его так далеко от любви, насколько возможно. К тому времени, как он понял, что ошибался, было уже слишком поздно. Девочка поняла, что ей лучше будет жить без него. «КОНЕЦ», – написал Сториан под портретом обреченного мальчика-тролля.

Значит, главными героями были все-таки не дети, понял Рафаль. Перо написало на обложке название «ДВА ТРОЛЛЯ», затем книга магическим образом улетела на ближайшую полку. То была сказка о двух чудовищах, чья любовь погибла из-за того, что один из них хотел слишком многого.

Внутри его что-то шевельнулось. Тема казалась знакомой. Словно Сториан в очередной раз нашел, как рассказать историю двух Директоров школы в своей сказке.

Перо вдруг повернулось к нему своим стальным острием, похожим с этой стороны на дразнящий глаз. Оно двинулось к Рафалю, целясь в него, словно клинок. Злой Директор удивленно отступил. Перо все приближалось и приближалось, пока он не уперся спиной в окно, а смертоносное острие не коснулось его шеи.

Рафаль поднял подбородок и оказался лицом к лицу со своим отражением в стальном пере.

Сториан уперся острием в его шею, не проливая крови… предупреждение… милосердие…

А затем в стальной поверхности Директор школы увидел новое отражение… замок Добра…

Он высунулся из башни и увидел белый свернутый пергамент, прикрепленный к окну Мидаса. Луна освещала его, словно маяк.

Когда Рафаль повернулся обратно, Сториан уже мирно висел над столом, совершенно неподвижный, словно Директору все это привиделось. Он сердито посмотрел на перо, затем выпрыгнул из окна и воспарил в холодной ночи. Перелетел через половину моста, принадлежавшую Школе Добра, прямо к замку. Схватив письмо Мидаса, он полетел обратно в башню Директоров, опустился на пол, уже потянулся к ножу для бумаг, лежащему на столе…

– Кресс-салат и яйцо, как ты и хотел, – послышался голос из-за спины. Рафаль развернулся и увидел Райана, который поднимался по лестнице в ярко-золотой мантии, держа поднос с сэндвичами. – И это очень странно – я спросил у кастрюль, делали ли они их для тебя, когда ты приходил в Школу Добра на церемонию Приветствия, и они настаивали, что ты всегда просил у них огурцы, сливочное масло и специи, как я и помнил…

Райан посмотрел на брата. Тот стоял неподвижно, держа руку на нераспечатанном письме от Мидаса.

– Что это? – спросил Райан.

Близнецы посмотрели друг на друга. Напряжение было настолько осязаемым, что, казалось, само отбрасывало тень.

А потом Рафаль заметил отблеск на плаще Райана.

Под ним был спрятан меч.

Рафаль убрал письмо в карман.

– Ничего особенного. Просто доклад от заведующего комнатой Страха.

– А, да, конечно, – ответил Райан и поставил поднос на стол. – Кстати, о комнате Страха… Мидас, чтобы ты знал, едва туда не попал. Но потом он сшил для меня этот плащ. Чистая золотая нить. Мальчишке как-то удалось спрясти золото из соломы после того, как я задал ему Задачу Румпельштильцхена в наказание за то, что он вчера тайком сбежал из спальни. Я запер его в комнате и сказал: либо он сошьет мне золотой плащ, либо я приведу его в твое подземелье для настоящего наказания. В конце концов у него все получилось. Он скрыл свои методы, но мы оба знаем, что он особенный. Как думаешь, не поэтому ли барьер выпустил нас из Гавальдона? Потому что ты тоже хотел его заполучить? Потому что мы оба выбрали его своим читателем?

Глаза Рафаля блеснули, на бледной коже выступили розовые пятна.

– О чем ты?

– Полагаю, ты так хочешь мне отомстить, – сказал Райан. – Отобрать у меня Мидаса так же, как я отобрал у тебя Крюка.

Рафаль оперся о стол.

– Ты в самом деле вообще ничего не понимаешь, – сказал он, шаря у себя за спиной в поисках ножа для бумаги. – Я даже не знаю Мидаса.

– О? – озадаченно протянул Райан. – Судя по тому, что слышал я, ты попросил его каждый вечер писать тебе письмо. Как раз вроде такого, что ты только что спрятал в карман. Давай. Вскрой конверт. Скажи, что там написано.

Рафаль оцепенел, словно труп. На лице выступили капельки пота. Во рту пересохло.

Он медленно сунул руку в карман, достал сложенное письмо и вскрыл его кончиком острого ногтя.

Он развернул пергамент. На странице был только рисунок.

Сначала Рафаль ничего не понял.

А потом вспомнил.

Комната 66.

Люстра.

Мотылек!

Он тут же схватил нож для бумаг…

Райан уже обнажил меч.

Они ходили кругами вокруг Сториана, угрожая друг другу оружием. В пере отражались лица обоих близнецов.

– Ты нанял моего же ученика, чтобы шпионить за мной. Вступил в союз с незнакомцем против родной крови. Держал при себе тайны, потому что надеялся пережить меня, – прошипел Райан. – Ты поистине настоящее Зло. Если пророчество верно, если один из