придется пожить на ней какое-то время.

— Простая пища помогает не отвлекаться от главного, — подбодрил меня Проныра.

— А что, по-твоему, главное? — поинтересовался я, ковыряя ложкой густую липкую массу.

— Смысл жизни, конечно, — уверенно заявил Проныра. — Вот для тебя, Никита, в чем смысл жизни?

— В том, чтобы нормально питаться, — проворчал я. — И вовремя приканчивать слишком болтливых демонов.

Может, монахи нарочно кормят паломников этой дрянью, чтобы те не задерживались на острове?

Я покосился на стол, за которым ужинала братия монастыря. Перед ними стояли миски с точно такой же кашей, и монахи дружно наворачивали ее так, что за ушами пищало.

Аскеты!

Каша прилипала к зубам и вкусом напоминала глину. Но я все же доел ее — чтобы не привлекать внимания. И получил заслуженную награду.

Передо мной появилась глубокая миска с кипяченым молоком и большой кусок грубого ржаного хлеба.

Хлеб полагалось крошить в молоко и хлебать получившееся месиво ложкой.

Но у меня возникла идея получше.

Дождавшись окончания ужина, я прихватил молоко с собой, держа миску в вытянутых руках, чтобы не расплескать.

— Что ты делаешь? — удивился священник.

— Приманку, — чуть слышно ответил я.

И дружелюбно улыбнулся монаху, который с подозрением смотрел в нашу сторону.

— Люблю выпить молока перед сном. Особенно, кипяченого и с вкусной пенкой!

Монах поглядел на меня, как на идиота, но ничего не сказал. Жестом велел всем построиться в пары и повел обратно в гостиницу.

Я довольно хмыкнул. Всегда выгоднее, чтобы противник тебя недооценивал.

Второй монах куда-то делся — возможно, от каши у него скрутило живот. Так что у меня появилась некоторая свобода действий, и я этим воспользовался.

Чуть приотстал от других пассажиров, метнулся за куст, который рос под окнами гостиницы, и спрятал молоко в густых ветках.

А потом, как ни в чем ни бывало, пристроился в конце группы.

* * *

Не успели мы вернуться в свою комнату, как в дверь постучали.

Кого там демоны принесли? Снова прекрасные шпионки, или монах решил проверить, не смылись ли мы из кельи?

Я открыл дверь и удивленно хмыкнул. На пороге переминался Григорий Барятинский.

Вот кого угодно ожидал, только не его.

— Чего тебе? — спросил я, нетерпеливо косясь в окно. Там уже темнело.

— Я пришел извиниться, — решительно сказал Барятинский.

— Отлично, — кивнул я. — Извинения приняты. Все?

Барятинский покосился на Виктора.

— Никита, у меня к тебе хорошее предложение. Выгодное для тебя.

— Ну, проходи, — кивнул я. — Излагай.

— У меня очень древний род, — гордо сказал Григорий, — и очень влиятельный. Барятинских ценит сам Император.

В этом я сильно сомневался, но не стал расстраивать юношу и вежливо улыбнулся.

— Допустим. А от меня тебе что надо?

— Я предлагаю тебе пойти ко мне на службу.

— Чего?

— Я расспросил знакомых — никто о тебе ничего не слышал. Ну не можешь же ты, и вправду, быть тем самым ликтором из легенды? Я понимаю, почему ты так сказал — ты гордишься своим предком. Но на самом деле, ты бастард. Хотя, и очень сильный одаренный.

— Ты пришел извиниться, или снова поссориться? — уточнил я.

— Извиниться, — заторопился Барятинский. — Я не хотел тебя обидеть. Но ведь тебе нужны деньги?

— Ближе к делу.

— Твой змей чуть не утопил пароход. А от меня теперь требуют, чтобы я оплатил ремонт.

— Ты сам затеял дуэль, — напомнил я. — И проиграл.

— Я знаю, — загрустил Барятинский. — Чтобы заплатить, мне придется продать поместье.

Демоны, так он всю ночь будет ходить вокруг да около!

— Чего ты хочешь от меня? — прямо спросил я. — Только давай без нытья и жалоб.

— Помоги мне уладить дело с пароходством. А я тебе заплачу. Ты ведь знаком с Елизаветой Темниковой? Я видел — вы ужинали вместе.

— И что?

— Пароходство принадлежит ее отцу. Попроси Темникову, чтобы ее отец не требовал с меня денег.

Я изумленно хмыкнул. Наглость и глупость Барятинского поражали.

— Знаешь, Гриша, о чем я сейчас думаю? — ласково спросил я.

— О чем? — насторожился Барятинский.

— О том, что зря тебя не убил. Ну, какой из тебя князь? Твой прадед был куда круче — даже демона не испугался, а про твою бабушку я уже и не говорю. Когда она выбралась из шкафа, где пряталась вместе с сестрой, то даже не заплакала. Сколько лет ей тогда было? Семь?

— Шесть, — машинально уточнил Барятинский. — Бабушка мне рассказывала… А ты откуда знаешь эту историю?

Он замолчал и уставился на меня, разинув рот.

— Выпороть бы тебя, Гриша, — хмыкнул я, не обращая внимания на его удивление.

— Значит, не поможешь? — поник Григорий.

— Нет. Ты сам устроил себе проблемы с дуэлью, сам их и разгребай. Все, вали отсюда. Я спать хочу.

— Ясно!

Барятинский стиснул зубы, повернулся и молча вышел.

* * *

Я тоже выглянул в коридор и увидел монаха, который скучал возле двери на улицу. Ясно, значит, выход из гостиницы охранялся даже ночью.

Это я и ожидал, поэтому заранее решил пойти другим путем.

Вернувшись в комнату, я переоделся в спортивный костюм и распахнул окно. Раму давно не открывали, она разбухла от сырости, но все же поддалась.

Я сел на подоконник и свесил ноги, внимательно вглядываясь в темноту.

— А как ты вернешься обратно? — с тревогой спросил Виктор. — По стене не залезть, а магию могут заметить.

— Меня приведут, — с улыбкой ответил я.

Соскользнув с подоконника, я повис на руках, оттолкнулся от стены и мягко спрыгнул вниз.

Постоял несколько секунд, оглядываясь, но все было тихо. Никто не бежал о мне с криками, чтобы задержать.

Отлично!

Бесшумно ступая, я подошел к кустам, в которых спрятал миску с молоком, и услышал торопливое чавканье. Из темноты на меня глядели зеленые глаза.

— Умник! — позвал я. — Твой выход!

Щелкнув пальцами, я воплотил демона-менталиста в лисицу, которая явилась на мое угощение.

— Пошныряй в округе, — приказал я Умнику. — Если заметишь что-нибудь интересное, зови меня. Поищи вход в аномалию или кузницу. И все в таком духе.

— Хорошо, — радостно отозвался Умник. — Спасибо, Никита!

Я усмехнулся. Мыслящему грибу все больше нравилось воплощаться