и неиссякаемую, как он считал сам, выносливость. Его тело было изранено. Не впервой мужчине пришлось отгонять мысли о том, что пора оставить старика умирать, а иначе ему, Остину, не удастся подняться наверх — выжить. Тем временем размышления на эту актуальную тему становились все назойливее.

Из коридора, у трапа, ведущего вниз, послышались голоса:

— Здесь еще не искали, — хрипло прошипел неизвестный.

— Ага! Давай глянем, раз уж поднялись, — бормотал второй.

Сомнений не было — люди-звери заглянули на этаж в поисках беглецов. Выжившие встрепенулись. Олдридж указал на приоткрытую дверь в ближайшую каюту, и узники как можно тише проникли в заваленную вещами, затхлую комнатушку.

— Я слышал, будто сам Цаво убил Крула, вот только за что — я так и не понял…

— Да, так говорят, но где наш бог сейчас?

— Возможно, бродит среди пустых кают в поисках еды… — голоса становились громче.

Бандиты приближались к притаившимся среди хлама пленникам. Осматривая помещения, головорезы открывали двери в каюты с ноги. От сильного удара двери бились о стену, создавая звонкий шум, распространявшийся по пустому коридору. Когда людоеды добрались до каюты, нервы беглецов были натянуты словно струны, и в любой момент могли порваться, ведь ситуация оказалась чрезвычайно опасной, так как укрывшись в каюте, команда лишила себя возможности отступить. Каюты на нижних, трюмных, ярусах имели крошечные «глухие» иллюминаторы. Из комнатушки, забитой хламом, не было выхода, кроме входной двери, у которой уже находились головорезы. По щекам Грей скатывались слезы. Несмотря на то, что Эшли была уверенна, что в этом мире, пронизанном ненавистью и жестокостью, не было места для Бога, она молила его, дрожа от страха. «Возможно, — думала она, — Господь устал терпеть неисправимых, не имеющих сострадания и совести, переполняемых злобой, алчностью и ведомых похотью грешных созданий, для которых и создавал Эдем. Мы, люди, так и не научились любить по-настоящему. А вот лишить самого ценного, дарованного Богом, — жизни — мы способны даже ради материальной выгоды. А бывает, совершаем это столь страшное и непростительное преступление просто ради удовольствия. Человечество заслужило существовать в муках, истребляя друг друга до тех пор, пока на Земле не останется ни одного человека.»

— Кстати, насчет еды. Я бы уже перекусил. Давай посмотрим здесь и на этом закончим. Явно же — тут никого нет, — после сказанного, неистово рыча, бандит ударил в дверь, но она, несмотря на напор агрессора, приоткрылась лишь на четверть, упершись в груду хлама. — Ай… Сука! — взвыл каннибал от боли в колене.

— Это складские помещения! Пойдем, здесь их точно нет, — закончив ржать, как лошадь, обратился к товарищу второй.

— Не… я проверю!

— Подожди-ка! А кто вот это?.. — изумленно бросил один из людоедов, и воцарилась тишина. Нона вслушивалась в тишину, пытаясь услышать хоть что-то за дверью, но за биением выскакивающего из груди сердца ей это не удавалось.

— Цаво… — проронил один из людоедов. Беглецы услышали полное гнева рычание. Сомнений не было, что оно исходило из человеческой глотки.

— Ты уверен? — встревожено произнес второй, а спустя мгновение, потеряв контроль над собой, бросился бежать, оставив товарища один на один с вызывающим трепет неизвестным. Рычание приближалось и вскоре оборвалось у двери.

— Цаво… — произнес головорез, после чего выжившие услышали глухой удар и звук свалившегося с ног тела, а после — еще несколько тяжелых ударов.

В гробовой тишине команда шхуны стояла не шелохнувшись, боясь издать малейший шорох, пока неизвестный, названный Цаво, волоча по полу что-то тяжелое, не ушел.

Первым покинул убежище Олдридж. Он прятался у самой двери и перед тем как выйти из укрытия, выглянул из дверного проема. У каюты лежал труп людоеда. Его череп был проломлен, рядом лежал пистолет, который Итан забрал себе. Через весь коридор, ведущий к трапу, тянулась кровавая полоса.

— Идем на хрен отсюда, — прорычала Нона и толкнула Итана в плечо.

Скитания вывели команду на верхние этажи. На протяжении всего пути отряд не встретил ни единого каннибала, но с нижних ярусов периодически доносились крики и стрельба. Выжившие крались по широкому коридору, заканчивающемуся лестницей полукруглой формы. Она вела наверх, откуда исходил дневной свет. У трапа на палубу, охраняя распахнутую дверь, расположились двое вооруженных автоматическим оружием стражников. Они стояли к беглецам боком и не смогли заметить подобравшегося к ним Олдриджа. Выживший открыл прицельный огонь и убил обоих. В охраняемом помещении беглецы нашли Джессику. Проходя мимо открытой двери, Нона заметила Джесси сидевшую на полотне странного вида. Когда друзья подошли ближе, то рассмотрели жуткие детали. Былую красоту девушки сменили черты, присущие обезумевшему человеку. Ее не заплывший ослепший глаз был блеклым. Лицо покрывали порезы, гематомы и ссадины. Она, непроизвольно пошатываясь, сидела на сшитом из человеческой кожи полотне, рядом с изгнившей, смердящей человеческой рукой. Нагое, измазанное сажей и побелкой, тело частично скрывала рваная шкура зебры. Уставившись в одну точку, девушка никак не отреагировала на появление друзей. Миссис Харрис не могла идти сама, и ее нес Итан, взвалив на плечо.

Наконец-то отряд выбрался из преисподней на белый свет. Одного взгляда на хмурое свинцовое небо хватило, чтобы на какое-то время ослепить их. Благо на палубе не было ни одного часового. Возможно, каждый людоед искал беглецов в трюме или воевал с неизвестным противником, жестоко расправлявшимся с бандитами внизу. Подбежав к фальшборту сухогруза, команда сразу же нашла «Лилит» среди сгрудившихся у борта судов. Наконец-то они, прошедшие через страшные муки, были у цели. От шхуны — единственного шанса спастись — отряд отделяли какие-то двадцать метров, и беглецы были уверены, что непременно преодолеют расстояние и выживут.

* * *

Дарси Уолш крался по темному коридору, выставив перед собой мачете. Капитан буксира прошел мимо входа в просторный зал, посреди которого стоял длинный банкетный стол, а на окровавленной, когда-то белой, скатерти лежали человеческие останки. От увиденного Дарси бросило в пот и он, позабыв об осторожности, поспешил дальше. В конце узкого коридора, где Уолш рассчитывал увидеть трап, ведущий на верхнюю палубу, его ждал камбуз. Через открытую настежь дверь в неработающую холодильную камеру беглец увидел части человеческих тел, свисавших с потолка