начале 1517 года Франциск I, сочтя свой завоевательный поход завершенным, вернулся во Францию, оставив войска под командованием двоюродного брата, коннетаб ля де Бурбона, искусного полководца и, как ему казалось, преданного трону человека, хотя и случались у них с королем разногласия, и коннетаблю иногда казалось, что с ним обращаются не так, как он того заслуживает.

Еще некоторое время сеньор де Баярд оставался в Италии вместе с коннетаблем. Однако после смерти германского императора Максимилиана новым главой государства был избран его внук, эрцгерцог Карл; желая отомстить Роберту де ла Марку, сеньору Седана, который совершал набеги на его земли, он начал собирать огромную армию так близко от границ Франции, что король послал туда своего родственника герцога Алансонского, поручив ему организовать оборону королевства. Вместе с герцогом поехал и добрый рыцарь без страха и упрека, которому, к его огромной радости, поручили защищать Мезьер, где он проявил чудеса отваги; а затем его снова вернули в Италию: там короля Франции ждали новые неприятности.

К несчастью, Франциску I не пришло в голову доверить дела в Италии умелым и опытным воинам, например, господину де ла Палиссу или доброму рыцарю без страха и упрека. Командование армией он поручил одному из своих любимцев, адмиралу Бонниве, более искусному в красноречии, чем в ратном деле. В довершение всех бед, раздосадованный и оскорбленный, – по серьезному поводу или нет, неизвестно, – коннетабль де Бурбон совершил низкий поступок, отказавшись служить королю, своему господину и родственнику, и перешел в армию императора Карла V, где его приняли с особой благосклонностью и великим удовольствием. Таким образом, армии короля Франциска I остались без руководства, и тогда адмирал Бонниве послал капитана Баярда, чтобы тот занял пост командующего в Робекко, неподалеку от Милана, где прочно обосновались испанцы.

Коннетабль де Бурбон

– Монсеньор, – сказал Баярд, обычно безропотно подчинявшийся приказам, – хорошенько обдумайте, кто поедет туда вместе со мной, потому что наши враги начеку и могут учинить нам бесчестье. Мне едва ли хватит половины армии, что стоит нынче в нашем лагере.

Воинов у доброго рыцаря оказалось маловато, хотя он и старался восполнить недостаток сил бдительностью. Он послал нескольких своих людей в разведку, чтобы проследить за передвижением испанцев. Но шел дождь, было холодно, и мало-помалу большинство из них вернулись на места стоянки, и как раз в этот момент испанцы покинули свой лагерь, чтобы испытать в Робекко одну из уловок, которую называли «энкамисада»: они накидывали на оружие рубашки и таким образом опознавали друг друга в темноте. В дозоре у французов оставалось только несколько лучников, их быстро окружили, так что они даже не успели поднять тревогу.

В Робекко вокруг постоянно была опасность, рыцарь Баярд это знал и никогда не расставался с оружием, так что пока испанцы искали его жилье, надеясь застать его врасплох, он мигом вскочил на коня. Сражаясь у заграждений, Баярд услышал бой барабанов испанской пехоты, которая спешила на помощь кавалерии. Тогда он сказал капитану, оказавшемуся рядом с ним:

– Лорж, друг мой, такое начало не предвещает ничего хорошего: если испанцы проломят ограду, то изрубят нас на куски. Соберите своих людей и постарайтесь отвести их в лагерь Биаграссо, а я вместе с оставшейся конницей пойду следом за вами. Имущество достанется противнику, но, если удастся, мы спасем людей.

Капитан Лорж повиновался, а добрый рыцарь умело и отважно прикрывал отступление армии, что впоследствии все же не избавило его от упреков адмирала Бонниве. Испанцы преследовали армию по пятам, сохраняя четкий боевой порядок, но, пытаясь атаковать, неизменно натыкались на капитана Баярда, державшегося очень уверенно, словно у себя дома; он встречал их с мечом в руке, наводя на них больший ужас, чем целая сотня рыцарей.

Однако повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сломить. Однажды, когда добрый рыцарь без страха и упрека, как обычно, сражался с недругами, выстрелом из аркебузы ему пробило чресла, и он вскричал: «Иисус! Увы, Боже мой, я погиб!»

Затем, обхватив рукоять своего меча, сделанную в виде креста, рыцарь Баярд воскликнул: «Господи, пожалей меня, яви мне милосердие твое!»; при этом он побледнел и, уже теряя сознание, уцепился за луку седла, чтобы не упасть на землю, но тут к нему на помощь пришли люди, подхватили его, перенесли к подножию дерева и положили на землю.

Смерть славного рыцаря Баярда

В рядах обеих армий тотчас распространился слух, что капитан Баярд смертельно ранен, и испанцы, всем на удивление, были этим сильно потрясены, хотя и боялись его больше всех на свете; они пришли к тому месту, где он лежал, и первый среди них, их командир, маркиз Пескара, сказал:

– Если бы Господу было угодно, милый сеньор де Баярд, – пусть бы даже мне это стоило целой пинты крови, – я бы взял вас в плен, и по тому, как с вами бы обошлись, вы бы увидели, сколь сильно я вас почитаю. Но коли уж от смерти нет лекарства, я умоляю Того, кто нас создал по своему образу и подобию, чтобы Он взял к себе вашу душу!

Когда маркиз удалился с повлажневшим взором, распорядившись, чтобы над умирающим соорудили навес, к Баярду подошел коннетабль де Бурбон и постарался его утешить ласковыми словами. Добрый рыцарь сказал ему:

– Монсеньор, не надо меня жалеть, потому что я умираю достойно, но мне жаль вас, ибо вы служите врагам вашего государя и вашей родины, нарушив присягу. Умоляю вас, оставьте меня, чтобы я мог помолиться Богу, нашему Искупителю, и раскаяться в грехах, потому что я готов вверить Ему мою душу.

Коннетабль не нашел, что ответить на эти слова, и удалился со слезами на глазах.

Все французы были в такой печали, будто каждый оплакивал смерть собственной матери, но добрый рыцарь умолял их не оставаться рядом с ним и отойти подальше: он боялся, как бы они не попали в руки неприятеля, а когда они захотели унести его с собой, Баярд попросил их этого не делать, потому что любое прикосновение причиняло ему невыносимые страдания. Утешая своего слугу, который плакал и причитал над ним, он стал исповедоваться ему, но вскоре привели священника, и тот дал Баярду отпущение грехов.