К сожалению, высокую скорость с раной на ноге не развить. Я хромала, как назло, разболелась голова. Это не Шторма надо было уносить, а меня.

Словно осознав, что ведьма пребывает в затруднительном положении, Графтон обреченно вздохнул. Догнал меня за несколько шагов и, не слушая мои витиеватых, грубых возражений, водрузил к себе на руки.

– В этом не было необходимости, – яростно выпалила я.

– Поверь, была.

Двигался он легко и плавно, будто я ничего не весила. В груди у него мерно постукивало сердце. Он больше не говорил, просто нес, пока мы не достигли холла.

Жизнь в резиденции его величества никогда не утихала. Гости расходились по комнатам, желали друг другу спокойной ночи, но слуги-то продолжали работать. Они носились туда-сюда с подносами и тряпками, вытирали столы, подметали пол. К тому же несколько дам и парочка мужчин задержались в игровой.

При нашем появлении все пооткрывали рты и стали похожи на рыбин, которых вынесло на берег.

Учитывая мою репутацию, компрометировать меня было поздно. Так что я позволила себе расслабиться и получать удовольствие. Приложила ладонь ко лбу, подрыгала кончиками пальцев на ногах.

– Ах, милый, это было великолепно.

– Харпер-р-р, – Алекс тихо прорычал.

– Что? – донес он меня до лестницы, где можно было говорить открыто. – Переигрываю?

– Да, актриса ты никудышная. И перестань вести себя как дама с низкой моральной ответственностью. Если тебе все равно, то мне нет.

– Да ладно, тебе, – я скривилась. – Тебе полезно заиметь немного темных историй в свою копилку. А то ты страху не нагоняешь.

– Хочешь, чтобы я нагнал на тебя страха?

От предложения веяло подвохом, но я была на кураже. Меня десять минут назад замуж звали, а я мастерски выкрутилась.

– Давай.

И чтобы не прослыть голословным, он потащил меня к выделенной комнате. Выражение у Графтона изменилось, в нем преобладало что-то звериное, яростное. Зрачки сузились до щелок, на коже я почувствовала след от когтей. Он едва себя сдерживал.

Ногой толкнул дверь, скинул меня на кровать.

– Харпер-р-р.

– Да? – я мысленно хохотала.

– Я не могу испугать тебя, – признался Алекс, нависая надо мной. Он тяжело дышал, голос его был вкрадчивым, томным, обещающим. – Но кое-что другое мне вполне по силам.

– Ты хорошо подумал? – легкие сдавило, у меня получился не вопрос, а какой-то стон, и это не укрылось от внимания канцлера. Он широко улыбнулся, радуясь воспроизведенному эффекту.

Во мне что-то зашевелилось, проснулось желание, в животе все затянулось в тугой узел, который мог расплести единственный мужчина. Спина податливо прогнулась,  и я, шепотм чертыхнулась, уже пожалела о том, что учудила.

– Почему ты спрашиваешь? – заметил он мою нерешительность.

Позади нас раздалось хриплое покашливание.

– Вот почему, – брякнула я и выползла из-под дракона, на ходу поправляя рукава платья.

За шторой стояла Ариэлла, которую я лично отослала к себе. Бедняжка была бледнее обычного, но посматривала на нас с нескрываемым любопытством.

Вообще, получилось не очень прилично, а с другой стороны, она же не трепетная девственница, все-таки замужем.

– Простите, я сейчас уйду, – метнулась она к порогу.

– Стоять! – гаркнул его светлость.

Он встал, тоже поправил пиджак с рубашкой, оттянул шелковый галстук, сдавливающий шею и с яростью воззрился на меня.

И пусть я останусь заведенной и неудовлетворенной, зато я могла бесконечно наблюдать за тремя вещами: как горит огонь, как течет вода, и как проклинает меня мерзавец, бросивший ведьму у алтаря.

А несло его знатно. Графтон редко показывал настоящие эмоции, особенно при посторонних. Да он и не ругался никогда на людях. Он так раскричался и разгневался, что по коже побежала блестящая, графитовая чешуя. Его дракон внутри неистовствовал, а человек и подавно.

– Так ведь было задумано, да, Харпер? – обвинил он меня в хитроумной, но мелочной подлости.

– Честно?  – я давилась усмешкой. – Я не рассчитывала, что наш с Ариэллой словарь бранных слов настолько пополнится. Где ты таких понабрался? Продиктуешь, чтобы я записала?

– Харпер, это несмешно.

– Ты видел, чтобы я смеялась? – развела руки.

Самую малость, самую капельку мне было стыдно. Он позаботился сегодня обо мне, принес, вызвал целителя, намеревался подраться со Штормом, а я…

А я ведьма. Ведьмы не прощают нанесенные обиды, а тем более в любовных делах.

– Леди Болтон, вы понимаете, что случившееся должно остаться в секрете? – Александр, осознав, что от меня ничего не добиться, и что чувство вины, касательно него, у меня давно атрофировалось, повернулся к юной блондинке и сжал кулаки.

Прижавшись к стене, Ариэлла послушно закивала.

– Конечно, ваша светлость. – Моя подзащитная стала напоминать болванчик, двигающийся под музыку. Ее белый бант, вплетенный в волосы и еще больше указывающий на ее возраст так и трепыхался. – Я никому не расскажу. Простите меня.

– А тебе… – канцлер протяжно вздохнул. Драконьи зрачки пронизывали меня насквозь и заставляли напрячься. – Это с рук не сойдет.

Выскочив из моей комнаты, мы некоторое время слушали звуки пинания мебели, битья посуды, по-моему, перевернули диван, но через несколько минут все стихло. Графтон наложил полог тишины.

– Видишь, с чем приходится мириться? – философским тоном заговорила я, обращаясь к девочке. – С рук не сойдет мне, а отбились на голову они. Прости, что так вышло, очень хотелось щелкнуть Алекса по носу.

– Его светлость? – восхищенно присвистнула Ариэлла. – Почему вы не боитесь? Ни вы, ни леди Финрен. Я безумно завидую вашей уверенности.

Я пригласила сесть ее рядом. Старушка Харпер будет делиться мудростью.

– Боимся, Ариэлла. Но выбирать противников тоже искусство.

– Канцлера? Короля? – изумилась она.

– Алекс хоть и предатель, но не опустится до рукоприкладства или подлога. Орион Первый ведет политику честно, старается быть справедливым и вдумчивым.

– Но не к женщинам, – потухла моя собеседница. – Их начали защищать только вы.

– Они драконы, у них другой… как это сказать… – я защелкала пальцами, – менталитет, темперамент. Не буду хаить всех напрасно. Тебе достался дрянной муж, но ящеры не все такие, как и ведьмы, как и люди.

– А Нэйтан? – маленькой леди Болтон не терпелось услышать мой ответ.

– Он юн, глуп и скоропалителен, что присуще твоему и его возрасту. Поэтому, – теперь я посерьезнела, – ты примешь мои инструкции и будешь четко им следовать. Нельзя, чтобы тебя кто-то застукал с маркизом. Ты должна вести себя скромно, вызывать жалость, а не осуждение. Держись с парнем на расстоянии вытянутой руки. А еще…

У меня почти не было времени все обдумать, но обстоятельства складывались так, что с разводом малышки придется торопиться. Во-первых, через несколько недель я буду в бегах. Во-вторых, парочку юных дегенератов мог подслушать господин Шторм, а в третьих, в резиденции гостил