– Перечисленные уголовные дела не подлежат прекращению в связи с возмещением ущерба, вот в чем штука, – продолжал объяснять Костя.

Впрочем, это я понимала и без него, и услышанное не нравилось мне настолько, что просто волосы на голове зашевелились от ужаса. Получается, что правоохранительные органы даже в случае признания вины и выплаты недоимки получали возможность оценить весь бизнес за последние, скажем, десять лет. А значит, до того как признавать свою вину и кидаться возмещать ущерб государству, требовалось продумать все возможные правовые последствия своего признания и выстроить линию защиты, которая позволяла бы снизить риск возбуждения попутных уголовных дел.

Так ходила моя дочь в налоговую или нет? Призналась в чем-то или нет? Согласилась с выставленной недоимкой? Решила ее выплатить? Вот ведь бизнесменша малолетняя, ни о чем с матерью не считает нужным советоваться.

– Одного я не понимаю, – нарушил мои размышления голос Таганцева. – Все, что я тебе рассказал, никакого отношения к нашей Саньке не имеет. Вот в чем дело.

– Почему? – не поняла я.

– Да потому что никакого дробленого бизнеса у нее нет. Она как самозанятая-то зарегистрировалась всего два месяца назад. ИП не открывала, учредителем обществ с ограниченной ответственностью не является, никакие денежные потоки никуда не распределяла. Да и обороты у нее, прямо скажем, не миллионные. С чего бы вдруг такое пристальное внимание к обычной студентке с жалкой сотней подписчиков?

– Не вижу никакой потребности в конспирологии, – пожала плечами я. – Мне как-то попадались данные, что около девяноста семи процентов российских блогеров сотрудничают с рекламодателями именно как физические лица. Статус самозанятых имеет, если я не ошибаюсь, около двух процентов владельцев аккаунтов в соцсетях, а индивидуальными предпринимателями и вовсе оформлено менее одного процента. И этот формат, при котором блогер работает именно как физическое лицо, совершенно законен, просто в этом случае налог выплачивается в размере тринадцати процентов. Обычный подоходный. Я много раз говорила Сашке, чтобы она имела это в виду, а она, видимо, пропускала мимо ушей, вот и накопились неуплаченные налоги.

– Ага. Девяносто семь человек из ста работают по-черному, и именно к Александре Кузнецовой вдруг возникли претензии, да еще столь серьезные, чтобы вызвать ее не для беседы, а сразу на допрос, – с нажимом парировал Костя. – Лена, ты точно ничего странного в этом не видишь?

– Она в последнее время подвизается на проектах Киры Плиновской, – подумав, предположила я. – А Кира – вполне себе та щука, за которой могут охотиться правоохранительные органы, для этого ловя в свои сети карасей типа моей Саньки. Иного объяснения я не вижу.

– Возможно, это так и иного объяснения нет, – согласился Костя. – Но, может, и есть. Потому что мелкий и никому не нужный блогер Александра Кузнецова – дочь федерального судьи Елены Сергеевны Кузнецовой. К слову, недавно крупно поссорившейся с бизнесменом Виталием Александровичем Мироновым, имеющим очень неплохие связи и виртуозно ими пользующимся.

2013 год, Москва

В столице Кира жила уже пять лет. За это время она ни разу не пожалела о том, что в один день приняла решение уехать вслед за Дэном Кривицким, оставив позади и Малые Грязи, и Екатеринбург, и Николая Непряхина, и, по большому счету, маму. Той она просто ежемесячно переводила деньги. Много денег, позволяющих, наконец, не работать на износ.

С хлебокомбината мама уволилась, работала теперь только у Непряхина, чтобы совсем не сидеть без дела. Николай, несмотря на Кирин поступок, который он называл предательством, пожилую женщину не уволил. То ли оказался действительно добрым, то ли хотел через мать хотя бы издали наблюдать за Кириной жизнью. Мать писала, что Николай начал сильно пить. Кира знала, что это из-за нее, но особых угрызений совести не испытывала. Не ребенок же он, в самом-то деле.

За пять лет Кира добилась всех целей, которые ставила, перед тем как уехать в Москву. Благодаря своим умениям она таки нашла новые рынки сбыта. Москва сдавалась с трудом, все-таки здесь желающие за собой ухаживать женщины предпочитали французские кремы из дорогих бутиков и дьюти-фри аэропортов, зато в Подмосковье нашлась весьма солидная целевая аудитория, скупающая продукцию «Ми-Ки Бьюти» на ура. Да и ставка на интернет-магазин сработала, рассылки товара по всей стране все время росли.

Примерно через год после того, как Кира стала москвичкой, встал вопрос об открытии новой фабрики. Первая в Екатеринбурге уже не справлялась с объемами. И здесь произошла вторая крупная ссора Киры с компаньонкой. Мила была категорически против расширения.

– Тебе что, на жизнь не хватает? – напряженно выговаривала она в трубку, когда Кира впервые позвонила ей со своим предложением. – Так всех денег не заработаешь. Доход у нас приличный, на хлеб-масло-икру-дорогие шмотки хватает. Я и с одним производством еле справляюсь, а на второе меня уже не хватит. Жить-то когда?

– Мила, деньги должны работать. У нас обеих еще вся жизнь впереди, нужно расти, расширять бизнес, выходить на новый уровень. Маленькая фабрика и сорок магазинов – это предел твоих мечтаний?

– Предел, – честно призналась Мила. – Большой бизнес – большие заботы. Мне того не надо.

Немного подумав и посоветовавшись с Дэном, Кира приняла решение вторую фабрику открывать в Подмосковье. Справится она без Милы, подумаешь, эка невидаль. Она быстро нашла необходимое помещение, закупила оборудование, спасибо, свекор помог, и уже через полгода удвоила производство продукции, которой теперь хватало, чтобы удовлетворить возросший спрос.

К настоящему времени как-то так сложилось, что Мила управляла екатеринбургской фабрикой и сетью розничных магазинов, а Кира фабрикой в Подмосковье, сетью корпоративных клиентов-оптовиков, а также интернет-продажами. Ну, и вся реклама, разумеется, была на ней.

Доходы, существенно увеличившиеся, они тем не менее по-прежнему делили пополам, и Кира все чаще приходила к мысли, что это не совсем справедливо. Все-таки ее вклад в бизнес несоизмеримо выше, чем Милы. Вот только что с этим делать, она не знала. Вернее, не хотела принимать неизбежные трудные решения.

За пять лет социальные сети в России сделали огромный шаг вперед. Теперь их было несколько, и Кира, разумеется, открыла свои аккаунты во всех и быстро расширила свою аудиторию, размещая для ее привлечения психологический контент, а для продаж продукции – рекламный. Планировать акции в сети ей помогал Дэн, который оказался очень талантливым маркетологом.

Два года назад они официально поженились, вот только фамилию Кире пришлось оставить свою, потому что под ней ее знали несколько сотен тысяч подписчиков. Кривицкие-старшие не были против их союза, потому что по достоинству оценивали как бизнес-хватку избранницы своего