вас возникает мысль, которая вас парализует: «Могу ли я говорить? Примет ли он то, что я ему скажу? А если он посмеётся надо мной?». И вы впадаете в противоречие с самой собой, думаете, что не знаете. Думаете ли вы, что я, будучи виртуозом, сев играть, буду бояться людей? Прежде вы будете играть для себя, не думайте ни о ком. Говоря истину, я прежде всего говорю её для себя. А так как я говорю так, как я её понимаю, то и вы её поймёте. Представьте себе, что я играю что-то хорошее, а вы слушаете; и я радуюсь, и вы радуетесь. Я играю для себя, а вы меня слушаете и говорите: «Очень хорошо, благодарю вас!». Я говорю: «Не за что меня благодарить, я играю для себя, а вы, восприняв мою музыку, благодарите за то, что вы её восприняли».

Имея отношения друг с другом, нужно иметь отношения и с Богом. И добившись этой великой истины служить Богу, говоря вам, я буду говорить Богу, общаться с Ним, а вы будете слушать этот разговор.

У вас должны быть прямые, непосредственные отношения с Богом. И когда у вас будут эти прямые отношения, ваша душа наполнится внутренним миром, и все ваши страдания, все ваши нынешние муки станут вам настолько приятны, что, вернувшись домой, вы обласкаете ваши страдания — столь приятны они вам будут. И вы будете так ласковы с ними, что скажете им: «До сих пор я хотела вас прогнать и оставить только несколько детей; думала отдать вас слугам, сапожникам, портным и портнихам, поварам, корзинщикам, но сейчас, после того, как ходила к Богу, так разбогатела, что давайте-ка, мои дорогие, идите все ко мне по закону любви!». И эта скорбь, которая до сих пор держала вас в неволе, начнет прыгать, танцевать, скажет: «Мама разбогатела!». А знаете, почему скорбь скорбит? Представьте себе, что у вас слабый ребенок, нуждающийся в хорошей пище. Но у вас нет пригодной для него пищи, и вы ему даете твёрдую пищу. Будет ли весел этот ребенок? Знаете ли вы, что представляет собой скорбь? По моему определению, скорбь — это возвышенные духи, связанные с нами. Когда мы скорбим, и они скорбят и плачут с нами. А когда вернёмся к Богу, мы возрадуемся. Тогда и скорбь изменится, и этот ангел, скорбь, не будет плакать. Этот ангел ходит, кружит вокруг вас и постоянно вам говорит: «То, что ты сделала сегодня, нехорошее дело». Тогда мы обращаемся к скорби, говоря: «Слушай, я не нуждаюсь в советах своих детей, подчиняться будете вы; не лезьте в мои дела, здесь я распоряжаюсь!». Она, этот ангел, отвечает: «Ты можешь мне приказывать, но не делай зла!». Ты берёшь палку и говоришь: «Все пошли вон!» — «Ты можешь нас бить, но ты не права!» И больше ничего! Однажды вы увидите, что эти ваши дети, которых сейчас вы наказываете скорбью, ваши учителя. Вас, всё человечество, я называю непослушными учениками. Ничего больше! Не то, что у вас злая воля, но вы считаете, что всё эти страдания должны исчезнуть; вы хотите, как некие боги, как некие царские сыновья и дочери, чтобы всё стало по вашей воле, как только вы зазвоните колокольчиком. Даже и самые бедные ребятишки в рваных одеждах говорят: «Эх, будь я князем или княгиней, что бы только тогда ни сделала!». Значит, и у них есть представление, что такое княгиня. Вы говорите, что бедный ребенок не имеет претензий. Наденьте на него новую одежду, и вы увидите, как он вас повстречает. Он скажет: «Я плохо себя чувствую». Это театральное представление.

Я хочу сейчас посмотреть, сколько вас поднимут руки, если я вам скажу: «Поднимите руки и скажите: «Решаем!». Вы все поднимете руки, но я хочу, чтобы вы подняли свой ум, подняли своё сердце, подняли свою волю. Вы сделаете один опыт: вечером перед сном скажете: «В этот вечер я хочу пойти в белое братство, пойти к Господу!». Некоторые перед этим спросят себя: «А чист ли я, могу ли я таким пойти к Господу!». Хорошо, но правильны ли эти рассуждения? Когда больной десятки лет страдает какой-то болезнью и оборван, и по уши в грязи, колеблется ли он идти к одному доброму, благородному и чистому врачу? Нет. Он идёт к этому врачу и говорит себе: «Он меня примет». У вас должна быть та же вера больного, которую тот имеет к врачу. Когда ученик идет к своему учителю, у него должна быть абсолютная вера в него; он должен быть уверен, что учитель его примет таким, какой он есть. Если вы допустите в голову мысль, что Он вас не примет, вопрос с вами кончен. У вас не должно быть никакого сомнения, ни следа сомнения в том, что Он, ваш Учитель, примет вас, независимо от ваших глупостей, ваших грехов, ваших слабостей, того или другого. Все эти мысли в данный момент отметёте в сторону и пойдёте, преисполнены веры, к тому Учителю жизни, Кого ищете, и Он вас примет; пойдёте к вашим белым братьям, и они вас примут. Это правило без исключения, и, если вложите это правило в душу, вы сможете сделать первый опыт.

Первый опыт сделаете с молчанием. Вы хотите знать, с вами ли Господь и слушает ли Он вашу душу. Вы идёте по улице и слышите, что плачет одна молодая девушка, поскольку осталась без матери, или слышите, как стонет один больной. Вы пройдёте мимо, не говоря ни слова, только, приблизившись незаметно, коснётесь его и уйдете. После этого вы проследите за результатом вашего прикосновения. Результат будет таков, что при касании от вас перейдет к нему ток, ваша рука сразу на него подействует. Человек пойдёт за вами, он вас узнает. Вы не будете говорить ему, что вылечите его. Вы сделаете опыт с одним, вторым, третьим; повсюду будете вносить мир и радость и увидите, что несёте в себе великое искусство, которым никогда не обладали.

Сейчас некоторые из вас скажут: «О, зная это искусство, пройду мимо какого-нибудь миллионера, прикоснусь к нему рукой, и он раздаст своё богатство». И это будет, но прежде делайте опыт с больными, а потом с богатыми. Некая бедная вдовица будет умолять какого-то миллионера, у которого каменное сердце. Вы потихоньку пройдёте мимо него и коснётесь его пальцем, — и он сразу вынет кошелек и даст деньги. Сила в ваших руках, понимаете! На свете властвуем мы, а не кто-то