Шрифт:
Закладка:
Его голос сочился насмешкой, а лицо Микуша начало покрываться красными пятнами от волнения. Проклятье! Если он провалит задание, князь с него три шкуры спустит!!!
— Пропустите немедленно! Мы подчиняемся только князю и должны исполнить его повеление…
— Прочь!!! — послышавшийся из темноты голос зазвенел, словно натянутая тетива.
Микуш вздрогнул от прокатившейся в воздухе силы: к голосу, наверное, была привязана какая-то магия. Когда же хозяин этого голоса выступил на свет, льющийся из небольшого грязного окна с решёткой, слуга понял, что действительно опоздал: перед ним стоял принц Кристофер, и глаза его потусторонне сияли.
Магия!
Микуш задрожал, ощущая, как ростки этой магии тянутся к нему, пробираются под кожу и опутывают его кости. Одно движение — и его, наверное, разорвёт на части!!!
Парень задрожал и даже не услышал, как принц приказал взять под стражу его отряд, а потом снова исчез в темноте…
В этот момент даже наказание от князя не казалось настолько страшным, как темнота гнева и мощь магии, исходившие от Кристофера де Вуаллин…
***
Кристофер открыл дверь в комнату Эвери жестким пинком и сразу же услышал хриплый женский вскрик.
Помещение тускло освещалось светом всего пары свечей и казалось просто убогим. Обветшалые стены не ремонтировались несколько десятилетий точно, пол был весь в дырах, а единственное окно было прикрыто старой, изъеденной молью портьерой грязно-желтого цвета.
Во всем сквозила отменная «любовь» князя де Рошхэн к младшему сыну.
Принца от раздражения передёрнуло.
Невероятно старая женщина в сером переднике остановилась посреди комнаты с выражением ужаса на морщинистом лице.
Кристофер сразу же пожалел о своей импульсивности: просто его магия, взбудораженная гневом, вызвала усиление агрессии и воинственного состояния души.
Взгляд принца потянулся к кровати, на которой он тут же разглядел разметавшиеся по подушке золотистые кудряшки, и Кристофер сделал несколько шагов вперед.
Но дорогу ему заступила старушка, героически выставив перед собой старую деревянную ложку.
— Юный господин болен!!! — дрожащим от негодования голосом проговорила она. — Его нельзя беспокоить!!! Зачем вы врываетесь сюда, как какой-то грабитель??? Имейте совесть!!!
Её голос мог бы сорваться на крик, если бы у старушки хватило на это сил, но она охрипла еще больше и едва удержала кашель.
Мэтт, стоявший позади принца, сделал шаг вперед, собираясь возмутиться и поставить на место зарвавшуюся прислугу, но Крис жестом остановил его.
— Я пришел помочь Эвери, — проговорил он вдруг мягким, даже уважительным тоном, отчего его светловолосый помощник изумленно вытаращил на принца глаза. — У меня есть лекарства, которые смогут ему помочь….
Старушка заколебалась, боясь подпустить к Эвери мужчин, но потом с надеждой произнесла:
— Может, вы можете вызвать другого лекаря? Того, что лечит самого князя и остальных его детей? Ганс Лихтер, приходивший сегодня, совершенно ни на что не способен…
Кристофер скривился.
А князь божился, что послал к Эвери наилучшего врачевателя! Лицемер!!! Обманщик!!!!
Принцу пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не сорваться и не начать действовать на эмоциях. Главное сейчас — помочь Эвери!
— Я должен посмотреть на него! — решительно заявил Крис и приблизился к кровати мальчика.
Тот был укутан одеялом до самой шеи, и принц услышал, как отрывисто и тяжело он дышит.
— Нет! Не нужно смотреть!!! — вдруг запротестовала старушка. — Путь посмотрит лекарь…
Но Крис не стал слушать.
— Все выйдите! — приказал он своим людям, а потом обратился к старой служанке: — А ты иди за тем лекарем, о котором говорила. Мой помощник пойдет с тобой…
Старушка явно боялась уходить, но ослушаться принца не посмела, поэтому через мгновение тоже скрылась за дверью.
Кристофер тут же наклонился над мальчиком и резко сдернул с него одеяло…
Кристофер наклонился над мальчиком и рывком отбросил с него одеяло.
Эвери был полностью обнажен и лежал на животе, слегка постанывая.
Но его спине алели три длинные полосы с засохшей кровавой коркой, которые пересекали половину его тела и оканчивались на ягодицах.
Глаза принца полыхнули гневом, а кулаки до хруста сжались.
Князь де Рошхэн совсем рехнулся, так откровенно опускаясь до лжи императорскому сыну?
Но последующий стон мальчика заставил Криса отвлечься от жажды мести и снова обратить свой взгляд на него.
Принц прикоснулся к обнаженной спине Эвери и почувствовал, что он действительно горит. Кожа его была гладкой, бархатистой, словно у девушки, и Крис только сейчас обратил внимание, настолько мальчик необычно сложен.
Он был худощав, но при этом очень изящен, словно его тело вылепил скульптор на празднике Эльфийской весны. Неширокие плечи, узкие бедра, мускулистые ноги, заканчивающиеся слишком тонкими щиколотками и изящными стопами: он действительно напоминал мифического эльфа…
«Маленький Дух — еще и Эльфёнок…» — вдруг подумалось Крису, и он ощутил, как клубок его чувств, застывший в груди, чрезмерно быстро наполняется нежностью вперемешку с глубокой жалостью, чего он за собой как-то никогда не замечал…
Крис пробежался взглядом по нему до пальцев ног и понял, что на теле Эвери почти нет растительности.
Только шрамы.
Шрамы — потускневшие, застарелые, пересекающие позвоночник в нескольких местах.
Снова волна гнева обрушилась на принца, но он стряхнул его с себя и присел на край постели, положив свою левую ладонь Эвери между лопаток.
От этого прикосновения мальчик вздрогнул, но из руки принца тотчас же полилось сияние, и Эвери протяжно выдохнул, словно почувствовав вливаемую в себя силу.
— Вот так… — прошептал принц, ощущая, как его сердце наполняется странным тоскливо-мучительным чувством, похожим на желание схватить это беззащитное раненое существо и больше никогда не отпускать… — Теперь тебе станет легче…
Немного сбитый с толку своими собственными слишком нежными чувствами, Крис попытался успокоить себя тем, что в нем просыпается отцовский инстинкт, свидетельствующий о готовности его души завести свою собственную семью и родить детей…
Да, так и есть: чисто инстинкт.
Принц даже не заметил, что облегченно выдохнул и вытер со лба неожиданно выступившую испарину…
В этот момент в дверь постучали, и Мэтт завел в комнату перепуганного старика, одетого в старую льняную робу и смотрящего на принца с выражением идущего на эшафот преступника.
