и невежда не разумеет того.

Псалтирь 91:6–7

Красна. 1937.

Когда мне исполнилось одиннадцать, а Лии – почти десять, мама отвела нас к портнихе, чтобы мы учились шить. Мы бесплатно работали, а она учила нас основам кройки и шитья. Лия оказалась гением не только в математике и геометрии, но и в шитье. Она садилась за швейную машину, портниха давала ей большой кусок серой материи и велела шить платье. Лия сидела тихо, как булавки в подушечке, потом шептала про себя: «22 × 16, 17 × 55, 33 × 4», склонялась над швейной машинкой и работала, не говоря ни слова. Через несколько дней у нее получалось чудесное платье. Лия была настоящей волшебницей, принцессой, способной делать золото из соломы.

Я этим похвастаться не могла. Я смотрела на ткань, и меня охватывало чувство безнадежности. Ну как мне превратить этот огромный кусок материи в красивое платье? Проще доплыть до Америки или научиться летать. Я маялась над серой тканью, пытаясь произвести верные расчеты. Все пальцы мои были исколоты булавками. А когда я дошила платье и попыталась примерить, оказалось, что голова не проходит в слишком узкую горловину. Портниха поручала мне глажку. В углу ателье стоял огромный утюг, и мне нужно было разогревать угли, чтобы утюгом можно было гладить. Утюг был больше меня, мне приходилось тащить его обеими руками. Закончив, я была вся покрыта потом, но сияла от гордости – в мире не было платья, отглаженного лучше, чем мое.

Учеба у портнихи закончилась, и мы получили первую работу у Келлеров.

Когда-то Бенни Келлер учился у моего отца, а теперь мама работала кухаркой в его доме. Его отец был доктором, и мать устраивала званые вечера. Однажды мама вернулась от Келлеров и позвала нас с Лией поговорить.

– Я знаю, что вы еще маленькие, и не хочу, чтобы вы много работали. Но от этого предложения мы не можем отказаться.

– Что за предложение? – поинтересовалась Лия.

– Госпожа Келлер сегодня похвалила мое платье, – улыбнулась мама, – и я, конечно же, сказала, что его сшила мне моя дочь Лия.

– Ну мааа, – засмущалась Лия.

– Не стоит скромничать, у тебя настоящий талант, – твердо сказала мама, а Лия покраснела.

– И что же она сказала?

– Она была просто поражена, что Лия в столь юном возрасте шьет такие платья. Она сказала, что подумает, а потом предложила, чтобы Лия все лето каждый день приходила к ним в дом и шила платья для нее и ее дочерей к свадьбе!

– Не может быть! Как те знаменитые портнихи, которые приезжают в город перед свадьбой?

– Представляете? Она сказала, что очень хорошо заплатит.

– Здорово! – обрадовалась Лия. – А Рози?

– Я сказала, что Рози умеет гладить лучше всех на свете, и госпожа Келлер сказала, что глажка тоже понадобится для свадьбы и всех праздников. Поэтому она пригласила и Рози тоже. Это будет очень хорошо для вас! У нее красивый большой дом. Вы обязательно должны посмотреть библиотеку, это просто чудо света: книги от пола до потолка вдоль каждой стены.

Келлеры хотят видеть нас! Я была в восторге, что меня включили в команду подготовки грандиозной свадьбы.

– Я знала, что вы справитесь, – сказала госпожа Келлер, пока Лия зарисовывала в блокноте выбранное ею платье. – Я хочу быть похожей на Анну Шевалье. Можете приступать, а в половине восьмого мы садимся ужинать и приглашаем вас тоже.

– Мы не можем ужинать с ними, – сказала я, когда госпожа Келлер вышла из комнаты.

– Почему?

– Потому что они не соблюдают кошерные правила.

Лия закатила глаза.

– Мы не можем каждый день отказываться, это будет невежливо. Просто посидим с семьей, а есть будем овощи и фрукты.

– Здорово придумано.

Все лето мы сидели в своей комнате и шили платье за платьем. Каждой из четырех дочерей госпожи Келлер нужно было платье к свадьбе, и еще семь новых платьев для недели праздников после свадьбы. Я помогала Лии с самыми простыми стежками и отглаживала платья до абсолютного совершенства. Как-то раз, когда мы уже собирались уходить, госпожа Келлер показала нам библиотеку.

– Мне кажется, я попала в сон, – ахнула Лия, когда мы вошли.

– Мои девочки не любят читать, – улыбнулась госпожа Келлер. – Можете брать книги.

Я огляделась вокруг. Книжные шкафы были сделаны из вишневого дерева и заполнены книгами. В библиотеке были две стремянки, у большого стрельчатого окна стоял мягкий диван, а у камина, где горел огонь, три больших темно-красных кресла. Мы сразу же принялись искать книжки! Лия взяла «Войну и мир», а я – «Анну Каренину».

Домой мы вернулись с книжками и леями[31] для мамы.

Когда я бежала к маме, меня переполняла гордость. Это была лучшая часть работы на Келлеров. На нашем столе появилась еда – благодаря мне и Лии.

В свободное время я читала книги из библиотеки. По большей части я мало что понимала, но мне нравились книги и истории. Мне нравилось, как целая жизнь перекладывается в буквы. Когда я читала эти буквы, история взмывала над страницей и попадала прямо мне в голову. Каждый герой жил своей жизнью, переживал любовь и ненависть, искал истину, воплощал свои мечты. Зэйде говорил мне, что в Талмуде сказано: человек должен считать, что весь мир был создан для него. Даже если бы он был единственным, Бог создал бы этот великолепный мир для него одного. Читая про жизнь других людей, я лучше понимала слова зэйде. Каждая жизнь полна откровений и красоты, и вполне разумно создать мир для каждого из людей.

Мы читали Толстого и Достоевского. Мы забывали обо всем, листая страницы, а когда книжка заканчивалась, мы давали ее Лили, Раисе, Гите и Хане. Лев Толстой был нашим любимым писателем. Книги у него были толстые, и нам хватало их до следующей работы у Келлеров. Я любила книги, но, честно говоря, понимала далеко не все. Мне нравилась любовь, но не нравилось предательство.

Лили Либерман предложила создать литературный кружок. Каждый шаббос мы собирались в ее саду. Лили разрезала арбуз, а иногда угощала нас печеньем.

Мы сидели на сделанной ее отцом деревянной скамье за деревянным столом, покрытым белой скатертью с вышитыми стрекозами. Лили держала книгу. Она была самой умной из нас и возглавляла наш кружок. Пожалуй, она была единственной, кто по-настоящему понимал, что хотел сказать автор, но мы тоже старались изо всех сил.

– Итак, «Война и мир», – сказала Лили. – Вы все ее прочли?