— Еще бы из соседних домов людей подтянуть, — предложил дедок, который падал во время предыдущего субботника. — У меня есть знакомые охотники.

Понеслась! Похоже, механизм запущен, и нашей помощи не потребуется. Боевые старики, многие из которых прошли войну, восстали против несправедливости.

Не знаю, насколько правдива эта история, рассказывали, что в Севастополе, когда он был Украиной, проходили совместные учения с НАТО, так вот местные старики восстали и не пустили гадких буржуев на берег. Вот и я использовал опыт будущего.

Немного отойдя от столпотворения, Илья сказал:

— Вот ты круто придумал! Теперь, может, и получится отбиться.

— Дай бог. Только мы этим бабкам по гроб жизни должны будем.

Илья мотнул головой.

— Они не ради нас это делают, а ради своего спокойствия. Ведь если и правда там откроют видеосалон, двор перестанет быть тихим.

— Это да, — согласился он.

Мусорного бака на улице не было, и все выбрасывали мусор в огромную воронку возле виноградников, оставшуюся со времен войны. Опустошив ведро, мы потопали назад, и я сказал:

— Илья, извини, но мне надо ехать к бабушке, я ж наладил абрикосовый бизнес. Потом думаю мотнуться в центр за информацией по Алисе, и тренировка в восемь.

— А где ты берешь ту информацию? И что отец? — спросил он.

Я рассказал про беспризорников, и что отец обещал помочь, но это под вопросом, а закончил, дав установку:

— Вы, как поубираете, установите дежурства. Если получится, согласуйте с бабками. Думаю, Паруйр заявится среди недели. Может, повторит попытку ночью. Но его бизнес-проект не сулит большой прибыли, он может посчитать, что овчинка выделки не стоит, и отстать.

— Ага. Ему ж все равно бабки покоя не дадут. Могут и колеса спускать, и помои на голову лить…

— Да и мы можем яйца на солнце положить, чтобы протухли, и использовать как гранаты. Со взрослыми они устроили бы взрослые разборки, а что делать с распоясавшимися звездюками?

— Точно, — приободрился он. — Так ты че, бросаешь нас?

— Ты так говоришь, как будто я еду развлекаться. Хочешь со мной? Побазаришь с малолетними шлюхами, бродяжек покормишь. Они, кстати, благодарные.

— Надеюсь, Алису найдут, — вздохнул Илья. — Она неплохая девчонка, только озлобленная. Но это можно понять, с такой-то мамашей!

— Да, и что ее найдут — живой, — уточнил я.

Глава 10

Ищейка выходит на след

В десять, изрядно помятый, я был на плитах, где обычно встречался с бродяжками. Проторчал там минут пятнадцать, буквально физически чувствуя время, обвивающееся петлей вокруг шеи. Уже уходить собрался, как меня окликнул Бузя, уселся на плиту и спросил, качнув ногами:

— Принес чего?

— А ты? — задал я встречный вопрос. — Информация есть?

Он сморщил нос и мотнул головой.

— Не. Ваще ничего.

Хитрый старшак, видимо, заставил мелкоту работать, а сливки снять захотел сам.

— Спасибо, хоть не врешь, — улыбнулся я и отдал ему сто рублей. — За честность.

Вспомнилось, что я обнаружил у себя зачатки суггесторных способностей. Бузя — как нельзя лучший кандидат, чтобы проверить их. С пути я его не собью, потому что путь у него один — на тот свет. К тому же он влияет на младших, так пусть пример будет положительным.

— В следующий раз пусть мелкие приходят, — велел я. — И это, завязывай с воровством и клеем, от него мозги сохнут.

Бузя призадумался, сморщил лоб и стал похож на больного прогерией — это когда ребенок рождается стариком.

— Ну завяжу… и че? — вскинул голову он. — Жрать мы что будем?

— Ты клей — жрешь? — спросил я.

Неужели не сработало даже на нем? Я ошибся? Или недостаточно прошло времени с момента последнего применения способности?

Бузя засопел, снова качнул ногами.

— Ну реально, в детдом я не пойду, там воспетки просто звери. Родители… А хрен зна, где они. Не сопрешь — не проживешь!

— А ты попробуй. Получится — попытаюсь помочь.

Вот нафига я это сказал? По силам ли это мне? Я не Рокфеллер пока. Подписавшись под это, я повешу на себя как минимум шестеро детей с соцпедзапущенностью. Их надо не только накормить, но и одеть, и направить…

— Ну реально, «малолетка» — не самое радужное будущее, — сказал я. — Но скорее тебя просто прибьют, или ты от болячек сдохнешь. Смотри сам.

Я зашагал вдоль по набережной, чтобы поговорить с другими пташками — малолетним проституткам. Бузя зачем-то увязался за мной. Он шагал рядом, сутулясь и шаркая, время от времени сплевывая вязкую слюну.

— Как ты поможешь? Домой нас возьмешь? А? Пирожки твое — это так.

— Сперва попробуй завязать, — повторил я, думая о том, что проституток, скорее всего, еще нет на месте, они отсыпаются после трудовой ночи.

На Бузю суггестия, похоже, не подействовала. Или результат будет спустя пару дней? Может, на девчонках сработает, и они вернутся домой… где пьют и бьют, и находиться невозможно.

— У малых батя чуть Светку не убил, — просипел Бузя. — Головой — об стенку. Она до сих пор припадочная — упадет, и пена изо рта. А у Розки отец белку словил и зарубил мать топором прямо у нее на глазах.

Зачем он это мне рассказывает? Чтобы доказать, что на этом жизнь заканчивается, и дальше нет ничего хорошего?

— Мою сестру тоже отец чуть не убил, — поделился я и подумал, что, если бы суггестия работала, когда нужно, я закодировал бы родителей несчастных навсегда.

Правда, алкоголик в завязке иногда более неадекватен, чем он же пьяненький… Взгляд остановился на знакомой девушке, тонкой, как побег тростника, стоящей на камнях и бросающей хлеб чайкам. Движения ее были резкими, нервными. Или так только показалось?

— Давай, Бузя. — Я пожал шершавую потрескавшуюся от сухости ладонь. — Бабушкин номер телефона у тебя есть, звони, если вдруг что. Передавай все Юрке. Есть же телефон?

Бузя кивнул.

Я разозлился на себя. Бесполезное занятие — трясти тех, из кого вытрясти нечего. Если вдруг появится информация, они позвонят бабушке, это в их интересах. Нужно не истерить, а отвлечься. Попытаться себя чем-то занять. Но как, когда время вытекает даже не водой сквозь пальцы — кровью.

Но раз уж я здесь, нужно использовать возможности по максимуму.