в свою она срывала с меня одежду, разделявшие нас кожу и ткань. С каждым поцелуем лишала здравомыслия, прошлась легкими точно перышко касаниями по шрамам, что стали моей броней, провела по уродливому пятну клейма. Мы делали все молча, общаясь взглядами и прикосновениями, сбивчивым и частым, приглушенным дыханием. Словно назло устоям, и неписанным правилам, все это приводило в трепет, и это славное чувство вины вперемешку с похотью лишь добавляло сладости.

Она стянула через голову свою одежду, поднимающая луна висела позади нее, светя бледным светом ей в спину, из-за чего казалось, будто вокруг нее серебряный нимб. Ее гладкая кожа цвета полированного красного дерева в лунном свете словно сияла. Я глядел на силуэт, окутанный бледным сиянием словно шелком, и кровь во мне закипала. Мой язык скользнул по твердому, как галька, соску, а она задрожала всем телом и запрокинув голову со стоном повторяла мое имя, лишь плотнее прильнула ко мне, ее пальцы зарылись в волосах.

Сложенные в кучу еловые лапы были нашей постелью, мягче любой перины. Она увлекла меня вниз, горячо вздохнула, и мои веки затрепетали и смежились. И вот она уже на мне, прижимается нагим и дрожащим от желания, горячим телом. Целуя меня, она постепенно опускалась все ниже, покрывая поцелуями. И наконец она со вздохом стянула с меня брюки, коснулась нежной рукой горячей от вожделения плоти. Погладила, дыша желанием, скользнула по всей ее длине губами, которые прежде увлажнила языком; я застонал, дрожа и изнывая, зарывшись пальцами в ее густых волосах, направляя ее вниз.

Нарочито медленно горячие губы заглотили меня целиком, и я выгнулся, пальцы на ногах поджались. Я неосознанно хватался за еловые лапы так отчаянно, будто от этого зависела моя жизнь. Беспомощный, я, словно плыл по течению, целиком отдался движениям ее рук и языка. Алисия была маэстро, играющим старую как мир мелодию.

Я чуть не потерял голову, жар пульсировал в крови все сильнее, распаляясь при каждом прикосновении ее языка, так, что я едва мог вздохнуть. Этот ритм — заложенный в нас предками, глубокий, как истина, жаркий, словно солнце. Я словно уплывал окрыленный в заполненное звездным бисером небо, я забыл обо всем, отринув все переживания, все кроме нее, этих жарких стонов и трепетных нежнейших касаний, подводивших меня к экстазу.

Искры в сознании. Ослепляющий свет в глазах. Где-то между сладостным вздохами и ослепительными вспышками, плотина прорвалась. Спина моя выгнулась, голова откинулась назад и фонтан моей маленькой смерти посреди моря блаженства ударил ей в уста.

Попытался восстановить дыхание, сердце словно барабаны в джунглях колотилось о ребра. Так, что с трудом смог прошептать:

— О Богиня… это было ослепительно.

Отстранившись она улыбнулась, как девушка знающая все тайны мира. Я подтянул ее и перевернул, положив на спину. Жадно вдохнул ее запах, словно она — это воздух, а я — утопающий.

— Моя очередь, — прошептал я.

— Не сегодня, — так же тихо ответила она, не позволяя мне спуститься. — Лучше иди ко мне.

Обвив руками меня за шею она позволила войти в нее миллиметр за миллиметром и до самого низа, во всю обжигающую длину. Алисия закрыла глаза, потрясенная по глубины души, трепеща всем телом, ее ноги сами приподнялись в воздух, носочки вытянулись. Рот широко открылся в беззвучном крике, губы сложились в букве «О», а ногти впились мне в спину.

Вздохи лишь участились. Она вздрагивала и изгибалась при каждом прерывистом вдохе, разгоряченные тела наполнялись приятными ощущениями, не замечая вечернюю прохладу. Ритмичные движения соответствовали нарастающему темпу, а воздух наполняли безмолвные мольбы. Но вот и ее спина выгнулась, глаза закатились, и сжав меня ногами она тихо выкрикнула моя имя.

— Ты как? — Спросил я ее.

— Превосходно, только замерзла немного, пошли лучше назад.

— Ты иди, а я подежурю, заодно нужно привести мысли в порядок. Приду попозже как меня сменят.

Я помог ей одеться и оделся сам, она одарила меня на последок сладким поцелуем. И пошла в часовню, зябко обнимая себя за плечи руками. А я остался со всеми чувствами наедине. Полночи рядом не было, я даже не заметил, как она ушла. Но я чувствовал, что она где-то неподалеку.

И закурив новую сигарилу я думал, как мне теперь быть. Я никогда не рассчитывал на семью. При моей жизни, это было как само собой разумеющееся. Чем меньше у тебя уязвимых точек, привязанностей. Тем труднее тебя достать.

Меня сменили через несколько часов, сонный Кассиан отчаянно зевая и ежась от ночной прохлады пришел меня сменить. Я отдал ему свой плащ и пошел в часовню. Алисия сладко спала обнявшись с другими девушками. Взглянув на нее и я устроился на свободном пяточке.

Толи наш след потеряли, толи не решились преследовать, но ночь прошла спокойно. Утро было самым обычным, ничего из еды у нас не было, так что мы лишь попили ледяной воды из ручья и двинулись в путь до ближайшей деревни. Закупив там теплых вещей и еды в дорогу.

Проезжая одну из деревень мы присоединились к каравану, и двигались дальше уже с ним. Не задерживаясь нигде больше, объезжая заставы и замки местных костеродных. Алисия ни словом ни намеком не упоминала больше эту ночь. Зато Полночь, пилила меня еженощно. Она обустроилась в тени телеги, и два дня со мной не разговаривала. Потом обрушив весь свой темперамент мне на голову. В таком темпе мы две недели уходили из герцогств, подъезжая к границе королевств.

Этот День начинался как самый обычный. Мы ехали по дороге как я почувствовал легкую дрожи земли, будто она сама ворочалась во сне. Был полдень когда это началось: небо словно мелассой затянула тень, яркая голубизна сменилась серой хмарью, солнце стало угольно-черным обрядившись в золотую корону. Воздух словно застыл, как застыли и мы — глядя, как меркнет дневной свет.

Затмение. Сами боги предупреждали нас о грядущем.

Хоть длилось это не долго, я всем сердцем осознал, что перемен к лучшему ожидать не стоит. Ведь перемены — это кровь времени. Двигались шахматные фигуры на доске жизни, сделав первый ход. Мир менялся, истекал временем, колыхался подо мной, словно гигантская медуза поднимаясь на поверхность из глубины веков.

Ничто не оставалось прежним.

Глава 10

— Харви, но как же так?

— Простите друзья, но мы так решили. — пробасил здоровяк, обнимая рукой Ирму за плечо, смотря на нее со всем обожанием. — К тому же мы считай выбрались из герцогств. Дальше уже будет безопасней.

За эти две недели марш-броска мы преодолели путь, что занял бы четыре неспешным шагом. Каждый понимал последствия, поджидающие нас на каждом перекрестке. Начиная от нападения бандитов, заканчивая встречей с дознавателями ордена вдали от своего Рода. Пару дней назад, когда мы остановились в одной деревеньке чтобы пополнить запасы продуктов. Мимо нас пронесся их отряд, галопом спеша как раз в том направлении, откуда мы спешно уходили. Они разгоняли всех со своего пути чуть не плетями, невзирая на сословие. И догадаться, куда спешат братья ордена было не сложно.

Но боги нам благоволили, это была крайняя деревенька на границе королевств. Дальше уже только Велэнс, что стоит на перепутье дорог, а это уже территория королевств. Южнее уже земли Аакарии, а восточнее соответственно Оскинское королевство. Именно в этот город я спешил в свое время, когда шел в замок к мастеру.

И теперь, когда мы уже почти добрались, Харви, глаз на которого положила половина из костеродных нашего отряда. Собираясь завербовать умелого и перспективного кузнеца-артефактора в свой Род. Они с Ирмой в обнимку объявляют всем, что собираются пожениться, а для этого соответственно поехать к ней на север, для проведения обряда по обычаям ее народа. А может потому что дома как такового у самого Харви нет. Он жил в пристройке кузницы где и работал подмастерьем.

И теперь, услышав это, все те, кто собирался завербовать его были откровенно огорчены и в то же время были рады за них.

— В сам Велэнс не будем заходить, сразу пойдем на северный тракт, там есть пристань. Вот туда то нам и надо.

— Погодите, — я достал кошель, что вручил мне еще Наместник, именно с него я все это время за всех платил, а у меня оставался еще