— Куда⁈ — Петька ухватил кота, у которого уже снова не было туловища, лап и хвоста, за ухо, — Сдриснешь — в башку те залезу, будь уверен[37]! И уж тогда мало тебе не покажется.

— Э-э-э… — кот был явно озадачен таким поворотом дела, — А чего вы, собственно, от меня хотите?

— Провожатым пойдёшь, — велел Петька, — И малявку эту на загривок возьмёшь. Она девка вёрткая, усидит.

Кот сделал чопорную морду:

— Не знаю, в курсе ли вы, но коты не способны к длительному бегу.

— Не ссы, мохнатый. Придадим тебе такое ускорение, ошалеешь!

Десять минут спустя.

Ф-ф-ф-фурх!

— Правее!.. Осторожно, овра-а-аг!.. Дерево!.. Прямо, на горку!

По лесу, взметая опавшую листву и иссохшие травинки, со скоростью кроссового мотоцикла нёсся Петька, держа над головой шахматный столик. Тот самый, из кабинета. Держал он его вверх ножками, чтобы они не цеплялись за землю. Внутри этой импровизированной платформы, собрав в кучку лапы и вздыбив шерсть, сидел кот. А на его загривке, как и планировалось — балерина.

Они вылетели на холм и увидели огибающую его дорогу. И мост, на который въезжали две верховых крысы — белая и пятнистая. Наездники, силачи-близнецы в полосатых гимнастических купальниках, оказались крупными и крепкими парнями. Как говорят фиглы, телесатыми. И большеголовыми, как дети. Такие минипуты на стероидах. Тро и Тру палками гнали перед собой слона. Реально — полосатого слона! Чёрно-белого, окрасом напоминающего белого тигра. Размером слон оказался раза в два побольше крысы.

— Белянка! — пискнула балерина и испуганно зажала рот ладошками.

Нет, братцы не услышали, но крыса! Белая крыса вздрогнула и дёрнула поводья, разворачиваясь поперёк моста. Силач разозлился и начал лупить её пятками по бокам, но крыса решительно взбунтовалась и не хотела двигаться дальше. И тут братец Тро, конечно, увидел преследователей.

Нет, он увидел, что с вершины холма, набирая скорость, летит нечто, похожее на странные сани, в которых сидит Чеширский кот, встопорщенный, словно колобок! Балерина на этом фоне совершенно терялась.

У самого моста Петька маханул столиком, так что кот и мелкая вылетели со слаженным криком:

— Ма-а-а-ау! — Ма-а-а-ма! — а обратным движением от всей души приложил одному братцу, и отмашечкой — второму! Тела плюхнулись в воду по обе стороны от моста. Быстрое течение подхватило их и понесло вниз по реке. Тралялеевы отфыркивались, отплёвывались и издалека грозили кулаками. Петька критически осмотрел столешницу, кивнул сам себе, выпячивая подбородок:

— Нак Мак Фиглы тоже уважают шахматы!

Чеширский кот смотрел на мост и в его горле зарождался очень неприятный звериный звук:

— Мрау-арх-ш-ш… С вашего разрешения, я откланяюс-с-сь. Инстинкты-с.

— И тебе не хворать, — напутственно кивнул Петька и вынул карту.

14. ЧЕРЕЗ ШАХМАТНУЮ ДОСКУ

ВНЕЗАПНО ОТРЯД

Они довольно сильно отклонились к краю от линии D, по которой в книге шла Алиса, и оказались на чёрной клетке В6. Может, оно и к лучшему? Да и нужна ли им та Алиса? Кроме того, где гарантии, что здесь она пойдёт именно так?

Балерина хлопотала вокруг крыс:

— Беляночка моя, совсем уморил тебя этот жирдяй!

— Вторую как звать? — ради порядка поинтересовался Петька.

— Голубка.

— А почему Голубка?

— Она помесь королевской белой с голубой горностаевой.

Гляди ты, породистая скотина! На белой шерсти выделялись округлые серебристо-голубоватые пятна.

Слона звали Пухлик. Нда.

— Ладно, забирай свой зоопарк и вали домой.

— Как⁈ — ужаснулась балерина, — Через Чеширский лес⁈

А ведь верно, — прикинул Петька, — Не удержится кот, сожрёт этих малохольных. Слон подошёл сзади и тихонько вздохнул. Петька порылся в хране и вытащил на белый свет пучок эльфийской морковки:

— Ну, извини, брат — бананьев нема, рыбьего жира тоже.

Слон с аппетитом принялся за морковь, крысы тоже заинтересованно подтянулись, пришлось угостить и их, да и балерину заодно — уж такими огромными глазами она на это морковное пиршество смотрела.

Петька думал.

— Слушай-ка, а вот эти мужики, Тру и Тро — они что, местные?

— Ага, — балерина весело хрустела морковской, на глазах наливаясь румянцем, — Они на D5 живут. Там этих Тралялеевских целая деревня.

Деревня, говорите? Так-так… Деревня — это уже не так приятно, как два братка, которых запросто можно приложить столом по мордам. Не пришлось бы меч доставать, а этого именно в Зазеркалье Петьке почему-то категорически не хотелось.

— А Долгое озеро?

— Оно по пятой линии разливается, начиная с А5 и до самой Тралялеевки. И даже на четвёртую заходит.

М-гм.

— И как, плавают по нему? Лодку достать можно?

— Не-ет, — балерина помотала головой, — через Долгое не плавают. Там щуки водятся. Они из воды выскакивают и всех съедают.

Весёлые дела. Один бы он рискнул, а с этой кодлой… Не досмотришь — враз кого-нибудь да схарчат. Выходит, хошь-не хошь, а через Тралялеевку идти придётся. Или делать огромный крюк назад… Его размышления прервал донёсшийся из-за дальних деревьев характерный отзвук.

— А вот это вот что было? — уточнил он у балерины.

— А-а-а, это поезд!

— А разве поезд отправляется не от королевского дворца?

— Королевский — да. От королевского дворца до длинного озера. А этот — башенный, идёт с А8 до Н1, между белыми дозорными башнями, мимо озера, через всю карту, по белым клеткам. Каждые полчаса ходит.

Петька внимательно посмотрел на девчонку:

— А ты всю карту знаешь?

— Ну, почти. Я давно уже с цирком езжу, лет пять.

Так-так…

Петька принял решение:

— За мной!

ХОД СЛОНОМ или ПОЧТИ ЧТО ДИКИЙ ЗАПАД

Полчаса им едва хватило, чтобы добежать до железнодорожного пути.

— А как… мы сядем… на поезд?.. — балерина старалась отдышаться, упираясь ладошками в коленки, — Тут же… станции нет…

— Спокойно, Маша, я Дубровский[38]! — ответил Петька, выдернул из храна гномий топор и несколькими ударами подсёк и повалил на пути пару лохматых лип. Свистнул слону и показал ему на рельсы перед завалом, — Вставай сюда. Будешь махать флажком.

— Каким флажком? — удивилась балерина, — И откуда ты знаешь, что меня Маша зовут?

— Я много чего знаю, — многозначительно посмотрел на неё Петька, а сам подумал: «Надо ж ты! Маша!» — вынул из храна запасную чёрную футболку с черепом, привязал её к ветке и сунул древко растерянному слону в хобот, — Держи, Пухлик! Если не остановятся — отскакивай!

— Ой, мы теперь пираты? — захлопала ресницами балерина Маша.

— Я — пират. А вы — заложники, поняла?

— Ага.

Звук приближающегося поезда подкатывал всё ближе. Петька вытащил из храна меч:

— Крысы — за завал, живо! Маша — ко мне!

Поезд надвигался с каким-то игрушечным свистом. Машинист с помощником явно разглядели завал, но то ли замешкались, то ли тормозной путь и вправду был таким длинным, и остановились они перед самым слоном, который явно забыл, что нужно было куда-то отпрыгивать, и продолжал махать флажком, как зачарованный.

— Ну, и что это такое? — гневно выкрикнул машинист, высовываясь из окошка паровоза.

— Это ограбление! — заявил Петька, приставляя меч к горлу маленькой балерины, — Мы конфискуем ваш поезд, или я отрежу ей голову!

Маша тонко пискнула.

— И почему это должно меня волновать? — машинист с высокомерной рожей свесился из окна, — Ты знаешь, сколько стоит моё время? Тысячу фун… — дальше он сказать ничего не успел, потому что Петька откинул балерину, подпрыгнул, оттолкнувшись от большого паровозного колеса, и выдернул машиниста из окна кабины.

Оторванные медные пуговицы мундира посыпались во все стороны, как спелые жёлуди. А сам машинист совершил перелёт через ближайшие кусты и затих. Го́ловы любопытных пассажиров, высунувшиеся было в открытые окна, скрылись внутри вагона. Помощник машиниста замер с разинутым ртом.

— Твоё время тоже стоит тысячу фунтов в минуту? — поглаживая меч, спросил его Петька.

— Н-н-н… Н-нет-нет, сэр, что вы, гораздо дешевле!

— Поездом управлять умеешь?

— Да, сэр!

Петька окинул взглядом поезд, состоящий всего-то из паровоза, платформы с углём и трёх вагонов:

— Пассажиров — в последний вагон, живо! И чтоб тихо там! Со мной нервные зверюшки…

Пассажиры, среди которых оказались не только человечки, но и некоторые представители скотного двора в пиджачках и платьях, перешли в последний вагон, молча тараща на фигла глаза. Видно было, что им страсть как хочется высказать своё важное мнение по поводу стоимости билетов и стоянки, но синий мужик с рыжими волосами пугал их до опупения. Более того, из-за кустов пришёл прихрамывающий и растерявший бо́льшую часть своего пафоса машинист