Глава поднял руку, призывая к тишине ее и возмущенно загалдевших Хранителей и когда она умолкла, закашлялся. Дочь казначея и Третий мастер одновременно подались к нему.

— Поместье нисколько не умоляет значение Снежных Листопадов, — едва слышно заявил он, переводя дух и глядя на свой перепачканный кровью платок, который только что прижимал ко рту. — Я лишь призываю не тратить попусту слов, не имеет смысла разговаривать о столь важных вещах, с такой как ты. Прояви уважение к Совету Просветленных.

«С чего бы? Если они, сами никого не уважают?» — подумалось Ли Мин, но она благоразумно промолчала. Глава не пожелал присесть в кресло к которому его подвели дочь казначея и елейно услужливый Третий Хранитель, оттеснивший лекаря Бина, что остался стоять у дверей зала.

— Ученицу лекаря надлежит как следует проучить за ее грубость и оскорбительное поведение! — объявил свой приговор Глава.

Хранители дружно закивали, Третий мастер торжествующе улыбнулась, бросив на Ли Мин уничижающий взгляд, как на надоедливую мошку, которую, наконец-то, удалось прихлопнуть. Тогда как рядом с Ли Мин появились стражники. «Ой, да кто бы сомневался», — в досаде поджала губы Ли Мин.

— Прошу всех помнить, — продолжал нудить Глава слабым голосом, — что Поместье и деревня многое пережили вместе. И нельзя унижать простолюдинов, умаляя их значение для нас. Наши деревенские соседи тактично не замечают грубости и зазнайства некоторых адептов клана. Но главное, что Поместье и Снежные Листопады испокон веков жили в согласии, всегда приходя на помощь друг другу. И я не понимаю, почему некоторые считают нужным выказывать по отношению к ним какое бы то ни было высокомерие или открытое пренебрежение, — и сдержав очередной приступ кашля, сдавленно закончил: — Прошу почтенных Хранителей учесть это и должным образом наставлять учеников, дабы никто из них, впредь, не подводил своего мастера.

И закашлялся тяжелым раздирающим кашлем. Его последние слова были явно адресованы Третьему мастеру с намеком на то, что она своим заносчивым поведением подвела его, как учителя и своим поведением вызвала скандал.

— Ученица лекаря должна осознать свои ошибки, — проговорил Глава сдавлено. — А потому для ее же блага, ей следует взглянуть на Казематное ущелье, что бы понять, что ее ждет в случае неповиновения.

Стоявшие по бокам от Ли Мин стражники грубо схватили ее за руки и бесцеремонно выведя из Павильона Небесного Правосудия, повели в сторону от площади, на задворки Поместья, где подтащили к скалистому темному ущелью, в котором днем и ночью в любое время года, тоскливо завывал и свистел ураганный ветер.

Прелесть этого места заключалось в том, что пленника на ременной петле спускали на небольшой уступ скалы поднимающейся и уходящей вниз отвесной стеной, так что приговоренный все время был вынужден бороться, то с набиравшим силу, то утихающим ветром. Вниз лучше было не смотреть, потому что любопытствующие тот час летели в бездонную пропасть от тошноты и головокружения. Все силы заключенного уходили на то, чтобы удержаться на скалистом пятачке, но такое удавалось не многим. Заканчивалось все тем, что ослабевших от страха высоты, потерявших ориентацию в пространстве людей, либо сметало с небольшого уступа, либо они сами кидались вниз.

Ли Мин недоумевала, что это за показ такой, что ее с отвесного обрыва опустили на этот самый злосчастный пятачок? Она слышала, что в Казематное ущелье отводили лишь убийц, да виновных в измене клану. Видимо выдранный у Третьего мастера клок волос был по тяжести свершенного сравним с убийством. Но фига с два она будет просить пощады. Встав на корточки Ли Мин кое — как непослушными от страха пальцами отцепила петлю, которую с хохотом дергали сверху стражники, так что она от резкого рывка рисковала слететь вниз, и сразу прижалась спиной к камню, дрожа всем телом, преодолевая панику и тошноту.

Внизу была даже не пропасть, а какая-то бесконечность терявшаяся во мгле, а сверху ущелье накрывало мглистое небо с клубящимися тучами. И глаза нельзя закрыть, вмиг свалишься вниз или ветер сорвет. А за что здесь можно было держаться? Ой, мамочка, где-е ты-ы! Скалистый пятачок на котором держалась едва живая от страха Ли Мин, размером напоминал небольшую циновку для сидения. Сядешь на него и только смотри, чтоб тебя не удуло. Надо собрать мозги и подумать. Вот же болезный ее приговорил… Да что за фигня происходит с ее судьбой?

Как так получилось, что она стала выразителем протеста целой деревни о котором ее никто не просил. Ведь даже сомнений не было, что Поместье примет сторону Третьего мастера. Теперь ей уготована одна участь — умереть. Фигушки! Не дождетесь! Ли Мин чувствовала, что коченеет от обдувавших ее порывов колючего ветра, с каждой секундой набиравшего силу, словно радуясь появившейся жертве. Единственное, что ей оставалось, хоть взором, но зацепиться за камни. И чем пристальнее и дольше она смотрела в одну точку — на расстоянии нескольких ли, тем яснее осознавала, что в камнях стены что-то движется. Вот уже начались галлюцинации…

Ли Мин закрыла глаза, прижав ладони к камню возле себя и досчитала до десяти. Открыла глаза. Стена как стена, ничего особенного. Но едва она вперила взгляд в ту же точку на ней, как камни стали медленно двигаться. Лучше не смотреть! А ветер усилился, налетая на нее редкими, но мощными порывами и, мало того, что был холодным и злым, так еще и толкал ее словно ладонями и будто сварливо бранился. Она прислушалась в самом деле различая визг и выкрики.

— Кажется у тебя ко мне какие-то претензии⁈ — не выдержав выкрикнула она. — Я же тут только что появилась и не по своей воле. Чем тебя обидеть успела⁈

— У-у-у… — затянул ветер, став по силе схожим на сквозняк.

— Чем я тебе мешаю? Просто сижу и смотрю… — начала было объясняться Ли Мин и внезапно до нее дошло, — …и смотрю… хорошо… я смотрю… смотрю! — выкрикнула она и уставилась в знакомую точку на стене.

Камни на ней начали передвигаться, меняясь местами, словно в калейдоскопе и чтобы ее сознание не было полностью втянуто в непонятную магию, Ли Мин принялась напевать мелодию, отдавая пению часть своего внимания. Ничего себе здесь резонанс. Такое эхо! Но замолчав, услышала, что мотив продолжает разноситься по всему ущелью.

— Фальшивишь, — пробормотала она и была услышана.

В ущелье наступила тишина, Ли Мин, не отрывая взгляда от стены, начала снова напевать. У ее уха просвистел тот же мотив.

— Ага, — кивнула Ли Мин, вжимаясь спиной в скалу. — Все верно.

Камни в стене напротив задвигались, как будто радуясь похвале.