Зал, предназначенный для занятий фехтованием, оборудован был на совесть. Здесь хватало и манекенов, и тренажеров, позволяющих тренировать точность выпадов и силу удара, и даже какое-то оборудование не совсем понятного мне предназначения. Одна из стен была практически полностью увешена образчиками холодного оружия. В противовес его словам среди них оказалось, в том числе и несколько алебард. Причем нетипичных — с довольно коротким, всего-то в рост человека древком, где лезвие самой алебарды едва не превышало его половину. Такая разновидность в основном предназначается для режущего удара, и появились они куда позже того времени, когда воины были полностью закованы в латы.

— Наслышан о них, — кивнул я, имея ввиду абордажные сабли.

Их, кстати, было не так уж много.

— Так что вы понимаете — шпагой мне приходилось пользоваться от случая к случаю.

Я пожал плечами — то, что нам предстоит иметь дело не с ними, было понятно с самого начала.

— По большому счету разницы нет. Давайте начнем вот с этого.

Указав на парные сабли. Средней длины, без всяких елманей, гарда на них была крестообразной, и заканчивалась шариками на кончиках рогов.

— Давайте, — кивнул он. — Нагрудники, перчатки? Есть у меня и полные кожаные доспехи, с наплечниками и всем остальным прочим. Шлемы тоже отыщутся.

— Думаю, нужды во всем этом нет. Надеюсь на ваше мастерство.

— Как пожелаете.

— Тогда не будем откладывать.

Бургомистр Ландара оказался хорош. Причем настолько, что оставалось только удивляться. Или наоборот — утвердиться в мысли, что достойного соперника можно найти где угодно. Курт Стаккер тоже весьма неплох, но в сравнении с Огюстом казался мне теперь нерадивым учеником. Пусть даже у Стаккера за плечами столько, что впору писать мемуары.

У Огюста имелось все — школа, огромный опыт, разносторонняя техника, и немалая изобретательность. А еще он был полностью непредсказуем, и случалось, я оказывался на волоске от того, чтобы не пропустить удар. Словом, у него было чему поучиться, и о таком постоянном спарринг-партнере оставалось только мечтать.

— А вы быстры, сарр Клименсе! — заявил Огюст, когда мы разошлись после непрерывного звона клинков, который продолжался несколько минут подряд. — И куда лучше, чем я ожидал. Скажу больше — лучший из тех, с кем мне приходилось иметь дело.

— Вы как будто бы озвучили мои собственные мысли, господин Ставличер, — ответные слова не стали дежурным комплиментом. — Давайте еще раз, ну а затем я засыплю вас множеством вопросов, желаете вы того или нет.

Кое-какие элементы из его арсенала были абсолютно мне незнакомы. И уходил я от них только благодаря скорости, которую и похвалил Ставличер. Неожиданно для себя, я в ней заметно прибавил. Несомненно, после того случая недалеко от развалин форта, когда моим телом как будто бы двигал кто-то со стороны. Вернее, не двигал — подталкивал.

Оно болело несколько дней. Причем настолько, что взобраться на Рассвета было для меня настоящей мукой. А все мечты заключались лишь в том, чтобы день, наконец, закончился, и мы остановились на ночлег. Моя быстрота стала сюрпризом и для меня, ведь убедиться в ее прибавлении причин не возникало. И потому в начале схватки с Огюстом некоторое время потребовалось на то, чтобы осознать ее и привыкнуть.

И я даже успел прочесть в глазах Ставличера разочарование: мол, и о нем говорят — лучший! Дело затруднялось тем, что заученное годами напряженных тренировок движение происходило куда быстрее, и к этому необходимо было привыкнуть.

Затем приноровился, и некоторое время спустя начал позволять себе паузы, пусть и крохотные, чтобы понять — насколько именно стал стремительнее. «Боль того стоила, — размышлял я, парируя очередной его удар, избежать которого у меня прежнего не получилось бы. — Наверняка стоила! — нанося свой ответный, слегка его замедляя, чтобы Ставличер смог понять — куда он нацелен». И еще мучал себя мыслью — ровня ли я теперь тому незнакомцу из темного переулка, который расправился со мной на удивление легко? Мучал, и не находил ответа. Ведь для него необходимо встретиться с ним снова.

— Впечатляет! — сказал Огюст, когда мы, разорвав дистанцию, отсалютовали друг другу оружием. — Иной раз мне казалось, что вы специально не наносили удары в полную свою скорость.

«Постоянно, господин Огюст Ставличер, я делал это постоянно!» Вслух же сказал.

— При всем желании не смог бы себе позволить, настолько вы хороши.

Ложь всегда идет против чести, но сейчас я ею покривил, настолько он действительно великолепный фехтовальщик. И встреться со мной прежним, в лучшем случае, мы были бы равны.

— Но как бы там ни было, я получил настоящее наслаждение. Теперь готов к вашим вопросам, и прокляни меня лично Пятиликий, если хоть что-нибудь от вас утаю!

— Вопросов у меня множество, и наверняка не успею задать их и до обеда.

— Значит, займемся ими и после него, если у вас не окажется никаких других дел.

Даже если бы они и были, я бы обязательно о них забыл.

— Скажите, Огюст, вот этот ваш кувертюр после моего укола из седьмой позиции, как вам он вообще удался? Как будто бы ситуация не самая подходящая, и куда проще стал бы парад директ. Признаюсь честно, вашу атаку после него мне едва удалось отбить.

— Есть у меня один знакомый, надеюсь, его давно сожрали акулы. Признаться, я бы и сам его им скормил, но мастером он был что надо! Смотрите внимательно. Уловка довольно банальная, но ловятся на нее практически все.

Мы разошлись перед самым обедом, донельзя довольные друг другом. Огюст наконец-то отвел душу с достойным соперником, а я был доверху переполнен новыми знаниями, и о большем не приходилось даже мечтать. Причем далеко не все они касались фехтования. Между дел Ставличер много успел рассказать и о своих приключениях на море. Причем не о захватах кораблей, с битком набитыми золотом трюмами. Нет, по большей части они были о тактике морских сражений, и о прочих, на мой взгляд, чрезвычайно интересных вещах. Например, как правильно организовать оборону в том случае, если твой корабль вот-вот должны взять на абордаж. Слушая его, я понимал — это наука. Такая же точная, как например, математика. Где каждый человек должен знать свое место, понимать, что он обязан сделать в той или иной ситуации, кого подстраховывать, а кто должен подстраховать его. Разошлись, условившись ближе к вечеру встретиться снова.

Люблю послеобеденный отдых, и при малейшей возможности никогда им не пренебрегаю. На мой взгляд, самый сладкий сон. Потому вздремнул что-то около часа, и обязательно проспал бы еще больше, если бы меня не разбудил шум за окнами — в Ландаре продолжал веселиться народ.

— Как отдохнули, сарр Клименсе? — поинтересовался Ставличер, когда мы вновь встретились с ним все в той же зале.

— Неплохо, даже замечательно.

По той причине — ко мне никто не являлся во сне. Чего в последнее время откровенно побаивался. Ведь за каждым таким событием следовало ждать очередной неприятности.