Сзади донесся надменный голос Стелы:

– Сорок. И заставьте его замолчать.

Услышав эти слова, Тотский сразу перестал вырываться и, опустив голову, молча пошел сам.

Вскоре они свернули в более темный и сырой коридор, где отчего-то периодически возникали порывы ветра и раздавался глухой гул. Сергей шел, так быстро, как только мог, время от времени подгоняемый безжалостным конвоиром. Сейчас он больше всего жалел, что в кармане нет пистолета, заряженного серебряными пулями, ведь чего еще можно ожидать от подземных кровососов оставалось только гадать.

Наконец, они остановились перед одной из железных дверей, расположенных по обе стороны коридора. Провожавший Сергея страж отодвинул тяжелый засов, и конвоиры ввели пленников в камеру, более всего похожую на пыточную. Донцова сразу усадили на деревянный табурет, одиноко стоящий в углу мрачного помещения, а приговоренного к порке вампира поволокли к противоположенной стене, в которую были вмурованы широко расставленные стальные кандалы.

Когда конвоиры отпустили его, чтобы приковать, Тотский предпринял последнею, отчаянную попытку к бегству, но она вновь оказалась безрезультатной. Стражи предугадали его действия и так легко их пресекли, словно перед ними был беззащитный ребенок.

– Пожалуйста, граф, прекратите сопротивляться, не вынуждайте нас причинять вам лишнюю боль. – учтиво, но вместе с тем угрожающе попросил один из конвоиров, очевидно старший.

Побледнев от гнева и унижения, Тотский стиснул зубы, но все же подчинился.

Его развернули лицом к стене, а руки и ноги заковали в кандалы, таким образом, что тело приняло форму буквы «Х». Затем старший из стражей с треском сорвал с приговоренного пиджак с рубашкой, заставив его вскрикнуть и судорожно сжать кулаки.

Закончив свое дело, все трое тюремщиков вышли, но не прошло и секунды, как дверь вновь открылась, и в камеру вошел Ксавье. Он медленно приблизился к прикованному узнику и положил ему на спину свою крупную длиннопалую кисть. Тотский дернулся, стремясь освободиться от его прикосновения. В ответ на такую реакцию красногубый вампир театрально вздохнул и перевел руку чуть выше, откинув с шеи приговоренного золотистые пряди.

– Бедняжка, Станни, – с наигранной жалостью протянул он, – Такой хрупкий, такой беззащитный…

– Убирайся Ксавье! Мне и без тебя тошно! – уже дрожа от бессильной злобы, огрызнулся Стас.

– Ну, что ты, мой милый, не стоит так огорчаться. – успокаивающе пропел вампир. – Тебе, конечно, будет очень больно, но раны быстро исчезнут и твоя кожа вновь станет такой же гладкой и нежной, как была прежде.

Запустив пальцы в волосы узника, он собрал их в кулаке и слегка оттянул назад его голову.

Сергей поморщился, содрогнувшись от отвращения, к горлу в буквальном смысле подкатил ком. Более мерзкую ситуацию и представить себе было сложно, а Ксавье все продолжал издеваться:

– И тогда, мой прекрасный друг, я обязательно приду тебя утешить. – сладко прошептал он, почти касаясь губами уха Стаса, и свободной рукой провел по его обнаженной спине сверху вниз.

Тотский снова дернулся, как от удара.

– Убери руки, животное! – срывающимся голосом выкрикнул он. – Если ты, еще хоть раз до меня дотронешься, я тебя уничтожу!!!

– Мне нравится, когда ты злишься, Станни, – вновь ласково заверил его Ксавье, – Это так возбуждает. Я бы остался с тобой, но игры с плетью не в моем вкусе, так что потерпи немного, милый, и я вернусь.

Сказав это, он выпустил, наконец, волосы дрожащего от ярости узника, и с крайне довольным видом покинул камеру.

Как только дверь за ним закрылась, Тотский выдохнул набранный в легкие воздух и обратился к Сергею:

– Донцов, Донцов, – быстро зашептал он, – Нам нужно отсюда выбраться. Помоги мне освободиться!

Его дрожь усилилась, казалось, бедняга находится на грани нервного срыва.

– Но, как же, я могу это сделать? – растеряно спросил Сергей.

– Осмотри камеру, здесь наверняка должно быть что-то железное, что можно использовать как рычаг. Нужно попробовать сломать кандалы. Скорее, пожалуйста! – в голосе вампира уже звучала мольба.

Сергей встал и окинул взглядом небольшое помещение: оно было почти пустым, если не считать узкий деревянный стол, на котором, впрочем, ничего не обнаружилось, и его табурет. Оказать какую-либо помощь не представлялось возможным. И хотя еще четверть часа назад Донцов мог решить, что хорошая порка не помешала бы излишне заносчивому консультанту, при сложившихся обстоятельствах он искренне ему сочувствовал.

– Прости, Стас, но здесь абсолютно ничего нет… – виновато пробормотал он.

– Вот, дьявол! Проклятье!!! – в отчаяние воскликнул Тотский, и забился в своих оковах, пытаясь высвободить руки. Но все усилия привели лишь к тому, что он застонал, до крови поранив запястья.

В этот момент снаружи вновь заскрежетал засов и через секунду в камеру вошел крепкий бородатый мужчина, как и другие стражи одетый во все черное. Его грубое лицо украшал глубокий темно-бордовый шрам, рукава рубашки были закатаны до локтя, мускулистые волосатые руки стягивали кожаные браслеты, а на поясе висели плеть и тяжелая связка ключей. Вид у бородача был крайне угрожающий. Сергей догадался, что это палач, и по его спине невольно пробежал холодок.

Не обращая ни малейшего внимания на стоящего посреди камеры смертного, палач решительно направился к своей жертве. Стас весь напрягся и попытался повернуть голову, так, чтобы хоть немного видеть приближающегося вампира.

– Послушай, я сотрудник ОБНВ и если ты посмеешь причинить мне вред, твои господа заплатят за это жизнью! – уверенно произнес он, используя последний шанс на спасение.

Но эти слова, похоже, не произвели на палача никакого эффекта.

– Советую немедленно меня освободить, пока не стало поздно. – продолжил свои угрозы Стас, но в его голосе уже проскальзывали панические нотки. – Да если ты хоть пальцем меня троишь, от вашего Убежища камня на камне не оставят! Ты слышишь?! Не смей ко мне прикасаться!!!

Очевидно не выдержав напряжения, на последних словах он сорвался на крик.

Тем временем бородатый страж приблизился к нему вплотную и, поднеся руку к поясу, негромко сказал:

– Советую вам помолчать, граф. Я лишь исполняю приказ моей госпожи.

– Да как ты..! – Тотский хотел выкрикнуть что-то еще, но осекся на полуслове.

Неожиданно отстегнув связку ключей, палач освободил ему руки. Еще секунда и ноги узника тоже были свободны.

Сергей застыл в растерянности, не понимая, что происходит. Стас же прижался спиной к стене и, с опаской глядя на своего освободителя, принялся растирать травмированные запястья, следы на которых бледнели буквально на глазах.

– Не тревожьтесь, граф. Больше вам ничего не грозит. – деревянным голосом проговорил палач, словно повторяя заученные слова, и протянул пленнику какую-то маленькую бутылочку. – Вот, выпейте. Это специальный отвар, он снимет боль и поможет вам успокоиться.