Шрифт:
Закладка:
- Что вообще означает их Гордость? – резко спросил Ичиро.
- Что они – лучшие, - с усмешкой отвечаю я. – «Во имя Гордости Квинси я клянусь сделать то-то и так-то…». Это даже не внушение с детства, не совсем. Само по себе мышление каждого квинси строится вокруг чего-то подобного. Чистокровные выше Грязнокровных, Квинси выше Смертных, Квинси выше Шинигами, Квинси выше Пустых. Ты никогда не услышишь от них слова о мире или равенстве. Это всегда Квинси лучше кого-то или против кого-то. В самой острой, бескомпромиссной форме.
- Своеобразный народ, - задумчиво сказал Ичиро, глядя поверх моей головы, в темноту потолка.
Потратив немного времени на размышления, отец опустил взгляд и твердо кивает со словами:
- Мне все ясно. Хотя не хотелось бы, войне с Квинси быть. Голоса нашей Фракции должны стать решающими.
Я бы насладился моментом истории, влияющим на судьбы множества людей, если бы Ичиро не продолжил размышлять вслух.
- Много шинигами будут отозваны из Патрулей или миссий в самом Обществе Душ. Пустые на какое-то время получат время на разгул. Это сильно повлияет на бизнес и людей в Руконгае…
Я хмыкнул. Как будто его или Советников когда-либо волновали судьбы обычных жителей Руконгая.
Хотя я ни слова не сказал, проницательному Советнику хватило одного взгляда, чтобы понять мои мысли.
- Думаешь, мы не заботимся о Руконгае? Об обычных душах?
- Разве нет? – парирую вопросом на вопрос.
Отец вздохнул, слегка качает головой. Он начал речь, вкладывая в нее каплю страсти, рождающую большее убеждение.
- Вот к тебе уже и прикипели «традиции» шинигами? Во всем винить Совет? Да, много законов ограничивают шинигами и Готей 13, но все это для блага Общества Душ. Ради стабильности. Мы обязаны удерживать спокойствие Миров, поддерживать процветание. Для этого не нужны бунтари, силачи, революционеры. Не нужны военачальники, захватившие свои области, как в старые времена. Нужен законный порядок. Нужен единый, стабильно работающий механизм – Готей 13.
Отец спокойнее продолжил:
- Обычные люди вне нашей парадигмы ценностей, вне самих целей существования Совета. Разве я не учил тебя законам, Судзин? Двести семнадцать законов и положений ограничивают шинигами. Сколько из них ограничивают обычных людей?
Отец делает паузу, облокотился на стол, сложив пальцы перед лицом, сказал:
- Восемнадцать.
Если так смотреть на это, то удивительно… Отец замечает мои колебания, глаза прищуриваются вместе с улыбкой.
- Видишь. Ты уже был в Мире Смертных. По сравнению с ним, Общество Душ – это Утопия. Здесь люди не умирают от голода и жажды, не замерзают или умирают от палящей жары. Хотя есть некоторые болезни, это мелочи по сравнению с чумой, выкашивающей города и деревни в Мире Смертных.
Он поднимает указательный палец, говоря:
- Все зло, что есть в Обществе Душ, в Руконгае, исходит от самих людей. Не нужно во всем слепо винить Совет, Судзин.
Отец смотрит в мои глаза, не мигая, отчего мне становится не по себе. Когда-то я сам думал что-то подобное об Обществе Душ, но не связывал это с Советом. Что зло в Обществе Душ исходит от самих людей, неискоренимая проблема. Но я не говорил это вслух, никогда.
Это словно отец прочитал мои мысли и вывернул их так, чтобы они стали аргументом в его устах. Жуткое дерьмо…
Но меня так легко с толку не сбить.
- Законов так мало, потому что настоящая власть Благородных и Совета на самом деле не нуждается в этом. Сколько грязных вещей они прячут за высокими стенами, сколько злобных дел?
- Возможно, - спокойно отвечает Ичиро. – Есть паршивые овцы в стаде. Но если смотреть на Общество Душ в целом, то дворяне в год не делают преступных вещей и на десятую долю процента. Это даже не капля в море. Обычные люди Руконгая сами себе палачи. Но на этом я предлагаю окончить наш милый семейный разговор. Меня все еще ждут дела, а тебя вечерняя тренировка, не так ли?
Я уже давно смирился, что он следит за мной, а потому не закатывал глупых сцен, что отец знает мой распорядок дня.
Ичиро поднимается со стула.
- Когда объявят о войне с Квинси? – задал я последний вопрос.
Отец встал, вышел из-за стола, отряхивая небрежно длинный рукав шелкового одеяния. Только потом соизволяет ответить:
- Через пару недель, если затянется – месяц.
Я тоже поднимаюсь, слегка повел плечом. Только встав, замечаю, что я вырос немного выше отца, всего на пару пальцев.
- До свидания, Судзин, - кивает он мне на выход, сам оборачиваясь в другую сторону.
Ичиро уходит в темноту, белые одежды исчезают в тенях под звуки шагов в мягкой обуви. Его голос из тьмы звучит небольшим эхом в зале:
- Знай, я начинаю гордиться тобой, сын мой…
Я фыркнул.
- Именно поэтому я не доверяю ни единому твоему слову, отец.
Я сенсор, мне трудно солгать. Но Ичиро не нужно лгать, чтобы искажать чужой взгляд на мир и события.
Тихий смешок из темноты.
- Да. Это правильно. Потому что об одной вещи сегодня я солгал тебе, сын. Сам подумай, в какой…
Тихий звук двери, открывающейся и закрывающейся. Я остаюсь один в зале, загруженный про себя прошедшим разговором.
Тряхнув головой, я отложил это на потом. На предсонные тяжелые думы, мешающие заснуть. А пока меня еще ждут дела. Игры разума с отцом подождут.
Я думал, что уже мотивирован на повышение свой силы и тренировки.
Нет. Не совсем.
Близость войны, нависшая над головой, показала мне, как может загореться жажда силы и огонь под задницей!
Мне нужно успеть получить каждую крупицы силы, что смогу выжать из своей души! До того, как все полетит к чертям.
В то, что Офицер, новенький он или нет, сможет отсидеться от прямых боев, я не верю.
***
Несколько дней спустя. Тренировочная площадка Офицеров Седьмого Отряда.
Я зашел на площадку, огляделся. Только один Офицер тренируется, куча свободного места.
Этот полигон под открытым небом, окруженный высокими, не окрашенными стенами. И, конечно, барьеры Кидо. Просторно тут, места – маленький стадион, разделенный на секции.
Мишени для отработки меткости Кидо, крепкие манекены, как в Академии, для Хакуды и особая зона – со стеной Секкисеки.
