— Победа! — проревел во всю мощь своей глотки Аруихи.

— Победа! Победа! Победа!.. — начали скандировать воодушевленные ученики.

«Вроде неплохо получилось,” удовлетворенно улыбался Кьелл, глядя в горящие глаза гвардейцев. «Наше дело правое, враг будет разбит, и победа, разумеется, будет за нами. Ради мира, ради жизни, ради всех, кто ждет нас дома.»

Море Дедфайра, близ острова Нгару, три дня спустя

— Скоро начну, Кьелл, ты и твои подопечные можете готовиться, — отрешенно бросил бледному эльфу капитан Хуранги, сосредоточенно следящий за горизонтом.

— Здорово, — улыбнулся тот. — Давай, покажи этим ветрам, кто здесь главный, — Хуранги ответил на эту сентенцию мимолетной ухмылкой, не прекращая своего созерцания дальних далей.

Капитан вояджера «Серебряный Ветер», что транспортировал Кьелла и двух учеников Аруихи к их цели, был памятен бледному эльфу по морскому сражению в канале Офеччия, где его корабль до последнего держал удары рауатайских ядер. В том бою Хуранги обзавелся плохо заживающим ожогом на пол-лица, пострадав от взрыва прилетевшей на палубу его вояджера бомбы. Впрочем, его боевой дух это ранение ничуть не подорвало. Молодой, коротко стриженый, с необычным для аумауа алым оттенком глаз, капитан «Серебряного Ветра» был не только талантом в морском деле, но и адептом мистического искусства, чантером, на чьи слова отзывался ветер — Говорящим со Штормами. Сейчас Хуранги собирался изменить воздушные течения так, чтобы они сообщили его кораблику, и без того быстрому, словно птица, еще большую скорость. Молодой капитан проникся важностью их с Кьеллом миссии, и собирался выложиться в ней на все сто. «Серебряный Ветер» должен был проскользнуть к бухте острова Нгару быстро и незаметно, высадить троих воителей, и столь же поспешно отойти на безопасное расстояние. Все дожидались лишь одного — условного часа.

Гламфеллен подошел к двум своим подопечным, сидящим у борта и старательно пытающимся медитировать.

— Вставай, молодежь, хватит тужиться, — весело бросил он им. — Лучше разомнитесь малость перед боем.

Те поспешно поднялись на ноги, и начали упражнения для разогрева мышц и связок. Двое юных аумауа, Никора и Таинуио, не показывали ничего сверхординарного по сравнению с их соучениками, но все же демонстрировали поразительную скорость обучения, что превосходила таковую у многих известных Сяо-Фаню практиков боевых искусств — как и каждый из учеников Аруихи, эти двое обладали немалым талантом.

— Что, младшие, поможете своему немолодому и усталому старшему учителю не ударить в грязь лицом? — хитро прищурился гламфеллен.

— Не подшучивайте над нами так, старший учитель, — с легкой обидой поглядел на него Таинуио — совсем еще юный пятнадцатилетний аумауа, желтокожий, чуть нескладный, и с торчащими одуванчиком-афро курчавыми коричневыми волосами. — Ваше боевое искусство несравнимо с нашим. Даже не знаю, зачем мы вам понадобились.

— А ты как считаешь, Никора? Сможете помочь старшему, что прожил больше лет, чем вы оба вместе взятые? — все тем же веселым тоном обратился ко второму гвардейцу Кьелл.

— Мы можем освидетельствовать очередной ваш подвиг, старший учитель, — с готовностью осклабился тот. Синекожий и жилистый, этот молодой воитель был намного более легким в общении, чем его соученик.

— Э нет, — в притворном негодовании поднял руки бледный эльф. — Учинишь что-то подобное, и можешь называть один из водопадов Укайзо своим именем — ты под ним поселишься. Мне с лихвой хватает сплетен, что уже обо мне ходят.

— Строгость старшего учителя не знает границ, — наигранно поник лицом Никора. — Она, можно сказать, легендарна, и достойна того, чтобы быть воспетой чантерами, — гламфеллен, не выдержав, прыснул, и синекожий гвардеец поддержал его смех.

— Ладно, минутка серьезности, — перешел на деловой тон Кьелл. — Ваша помощь мне и правда нужна. При высадке не вздумайте отстать. В форте держитесь за моей спиной, и прикрывайте меня. Чем больше врагов вы убьете, тем легче будет мне, и тем быстрее мы закончим здесь. И помните: победа, — он ободряюще улыбнулся юношам, и те серьезно кивнули в ответ.

Через несколько минут паруса «Серебряного Ветра», формой напоминающие наконечник стрелы, вздулись, щедро наполняемые ветром, и вояджер полетел по волнам в направлении острова Нгару. Перед окруженной каменными клыками рифов бухтой, корабль Хуранги описал дугу резкого поворота, и с его борта на волны моря Дедфайра спрыгнуло трое разумных, побежавших по поверхности воды, словно она была твердой землей.

***

Кьелл с легкой обеспокоенностью осматривал стены приближающегося форта. Их необычный маневр то ли все еще оставался незамеченным, то ли не был расценен защитниками форта, как угроза — едва заметные на стенах фигурки часовых все так же скучали на своих постах, никто не целился в троицу воителей из аркебуз, и не пытался обстреливать их из пушек.

Это настораживало бледного эльфа — последний раз, когда все казалось идущим слишком легко, окончился принятием на грудь выстрела из крупнокалиберной бомбарды.

Нахмурившись от неприятного воспоминания, он в задумчивости коснулся навершия рукояти меча. Теперь головы Рикуху на его гарде можно было легко отличить — скалящаяся кровавыми клыками пасть, несомненно, принадлежала Кохопа, ипостаси, ответственной за возрождение и тварный мир, а его противоположность, Тангалоа, чернел, обожженный достойной адского пламени яростью взрыва. Кьелла все эти околорелигиозные метаморфозы волновали мало — ему было достаточно того, что клинок цзяня снова был готов рубить и колоть после проведенного в Укайзо ремонта.

Когда они приблизились к форту настолько, что начали различать черты лиц часовых, те все-таки стронулись с места, и вскоре над фортом зазвучал набат тревожного колокола. На куртине спешно выстраивались аркебузиры, жерла смотрящих в сторону моря пушек зашевелились, но все это происходило слишком медленно, слишком поздно. Кьелл, оторвавшийся от своих подопечных длинным прыжком, затормозил лишь на одном из зубцов куртины. Его меч, выскользнувший из ножен с небрежной легкостью, описал нисходящую дугу, прорубив насквозь стволы двоих из все выцеливающих учеников Аруихи пушек. Укрепляющая клинок магия, плод усилий знаменитого как своим искусством, так и отвратительным характером архимага Аркемира, позволяла проделывать подобные трюки без вреда для меча, а мощь внутренних техник и усиление псионикой делали их возможными, и даже не очень утомительными для Кьелла.

Гламфеллен легко уклонился от ищущих стволов многочисленных аркебуз, и крутанулся вокруг своей оси, разя мечом, обезглавливая, вскрывая артерии, и поражая жизненно важные органы. Теснота куртины позволяла ему обратиться к более силовому и прямолинейному аспекту Меча Души, сконцентрированному на внутренних техниках и усилении клинка