Когда Рикхард говорил об ужине, я и подумать не могла, что будет так.

Он привел меня во дворец.

Почти всю дорогу молчал. Вернее, он говорил с полицией, потом орал на своих людей, которые, наконец, смогли нас догнать… я и не думала, что он так может. Действительно южный илитрийский темперамент.

Но со мной почти не говорил. Я видела – ему было что сказать, но он хотел наедине.

Только в карете попытался взять меня за руку, но я не дала, осторожно отдернула. Все еще не очень понимала, как теперь себя вести. Он рисковал жизнью из-за меня.

Не могу сказать, что я действительно сильно на него обижена. Дело даже не в этом… просто, какой смысл продолжать?

Если подумать, без эмоций, то что он сделал? Взял меня в оперу, чтобы продемонстрировать всем, кому нужно, новую любовницу? Ну, взял и взял, это как раз я понимала сразу, не для моего же удовольствия он меня туда повел, чтобы пройтись перед всеми. Он и не говорил, что делает это для меня. Да и мне от этого только польза – сплетни сплетнями, но теперь все знают, что я баронесса.

Другое дело, что в его искренность мне теперь верить сложно.

Но зачем мне императорская искренность?

Это предательство едва уловимо, едва объяснимо. Что именно он сделал не так? Но больно все равно.

Во дворец, конечно, не через парадный вход, но так даже лучше.

В небольшой кабинет.

– Для начала я хочу сказать о том, что сейчас произошло, – сухо сказал он. – Приказ отдавала моя жена. Такая, знаешь, месть больной умирающей женщины, попытка устранить любовницу мужа. Преступление, да, но общество ее не осудит. Я понимаю, конечно, что идея не ее и исполнение тоже, ей подсказали, и прекрасно понимаю кто. Но у меня пока нет никаких доказательств. А наказать герцога без доказательств я не могу. Но, – он нехорошо усмехнулся, – я могу иначе. Мне уже собрали папку документов, подтверждающих уклонение от налогов, теневые сделки за моей спиной, нецелевое расходование средств. Ничего серьезного, на самом деле, Лан осторожен, но основательно помотать ему нервы – хватит. А там найдем что-нибудь еще.

Рикхард сказал – тот человек, Бен, действительно из его охраны, много лет служил честно, без нареканий. Когда Лан успел перекупить его – сказать сложно, но это выяснят. Меня собирались придушить уже на месте, скорее всего. Бен вернулся бы в столицу, передав, что проводил меня, и концов бы потом не найти. Рикхард своим рывком за поездом спугнул их… По уму, конечно, стоило не бегать, а поехать до следующей станции и там тихо перехватить. Но вышло, как вышло. Он надеялся успеть.

– Хорошо, – сказала я. – Ты спас мне жизнь, рискуя своей. Герой. Не каждый готов так бегать по крышам, это впечатляет. И я безмерно тебе благодарна. Но что теперь?

Рикхард пожал плечами.

– Не знаю, Мэр. Хочешь, я куплю тебе билеты на следующий поезд, провожу и проверю охрану лично?

– Ты хочешь поскорее избавиться от меня?

Он помрачнел.

– Я хочу, чтобы ты осталась, – сказал он.

И все. Замолчал. Я тоже молча смотрела на него, ожидая продолжения и объяснений. Он ведь сам хотел поговорить.

Рикхард вздохнул.

– Наверно, я испугался, Мэр. Что слишком привяжусь к тебе. Что ты привяжешься ко мне. Но потом… Что нам делать с этим? Возможно, правильнее закончить сейчас.

Он смотрел мне в глаза. Так, словно ожидал чего-то…

– Хорошо, – сказала я. – Купи мне билет.

– Нет, – он зажмурился. – Мэр, подожди…

– Скажи мне, чего ты хочешь, – сказала я. – Только понятно и прямо скажи, чтобы у меня не оставалось дурацких сомнений. Честно, по возможности. Я ведь все равно не смогу отказать императору.

Когда ждешь откровенности – будь откровенен сам.

– Честно? – сказал он, чуть-чуть резко, с вызовом. – Я хочу, чтобы ты осталась, Мэр. До конца месяца, как мы и говорили. Я не могу отпустить тебя. Думал, что могу, но не вышло. Если бы не это покушение, я бы, наверно, просто так поехал вслед за тобой. Не могу тебя потерять. Наверно, я сам уже слишком увяз в этом… со мной такого не было еще никогда. Не сбегай сейчас, прошу тебя. Ты нужна мне.

Он сглотнул, сжал зубы.

Я видела, он не привык просить. Не привык говорить такие вещи. Я слышала даже нотки раздражения в голосе. Как я – и вдруг могу отказать? Я ведь шлюха. Дешевая шлюха из портового борделя. Как я смею так с императором?

И все равно, сейчас Рикхард почти готов переступить через собственную гордость.

Но он прав, лучше закончить это сейчас.

Хотя у меня разрывалось сердце.