23 марта 1961 года Василий Катанян сделал в дневнике такую запись: «Элик сдал наконец свою картину, теперь она называется „Человек ниоткуда“. Эксцентрично, весело, с выдумкой. Очень удачный герой — Юрский. Премьера прошла с большим успехом».

Премьера состоялась в Доме кино, но с выпуском картины в прокат никто не спешил. Это была привычная практика: между окончанием работы над картиной и ее полноценным выходом в свет нередко проходило по полгода и более. Рязанов терпеливо ждал, когда страна посмотрит и оценит его третью комедию.

И тут прозвенел первый звоночек: картину толком еще никто не видел, но ее уже начали оценивать, причем публично. 22 июня 1961 года в газете «Советская культура» появилась статья «Странно», помещенная в рубрике «Письма зрителей» и полностью посвященная «Человеку ниоткуда».

Автор письма-статьи начал с того, что недавно он-де находился в командировке в Полтаве, где и посмотрел новую кинокомедию: «В фильме „Человек ниоткуда“ есть некоторые интересные, занимательные сцены, смешные эпизоды. Есть и красивые виды Москвы. Но для большого фильма этого мало. Нужны мысли, нужна четкая и определенная идейная концепция, ясная философская позиция авторов, но именно этого не хватает в фильме. Ибо „философия“, заключенная в сценарии Л. Зорина, — это либо брюзжание, слегка подкрашенное иронией, либо двусмысленные (в устах людоеда) и невысокого полета афоризмы, вроде того, что нет ничего приятнее, чем съесть своего ближнего. Попытки же уйти в область чистой эксцентрики и гротеска приводят лишь к бессмысленному трюкачеству и погрешностям против художественности. В таком, я бы сказал, балаганном стиле сделаны заключительные эпизоды картины — космический полет…»

Под этой якобы читательской рецензией стояла подпись: «В. Данилян, научный работник». На Зорина и Рязанова статья произвела удручающее впечатление — не потому что была ругательной, а потому что вышла раньше самого фильма. Рязанов не сомневался, что ни в какой Полтаве никто не мог посмотреть его картину, но для полной уверенности он все-таки позвонил в тамошний прокат. Конечно, о «Человеке ниоткуда» в Полтаве слыхом не слыхивали.

Леонид Зорин в свою очередь выяснил имя подлинного автора статьи. Это оказалось просто: в редакции «Советской культуры» Зорину удалось заглянуть в бухгалтерскую ведомость, где черным по белому значилось, что за «письмо зрителя» получил гонорар заведующий отделом кино в данной газете Владимир Шалуновский.

Соавторы «Человека ниоткуда» были возмущены открывшейся истиной. Особенно негодовал Рязанов, перед которым Шалуновский после первой демонстрации «Человека ниоткуда» долго восхищался этой картиной.

Зорин и Рязанов приняли решение разоблачить двуличного пасквилянта — и отправили главному редактору «Советской культуры» письмо, в котором просили сообщить адрес В. Даниляна: хотим, мол, побеседовать с этим удивительным «простым зрителем», столь хорошо разбирающимся в тонкостях киноискусства. На что соавторы рассчитывали, не совсем понятно. Неужели надеялись, что редактор выдаст своего сотрудника?

Само собой, ответа не последовало. Тогда Рязанов и Зорин отправили редактору Дмитрию Большову еще одно письмо, уже чуть менее сдержанное. На него ответ пришел сразу:

«Уважаемые товарищи Л. Зорин и Э. Рязанов!

Редакция задержала свой ответ потому, что товарищ В. Данилян находился в командировке. А без его согласия редакция не считала для себя возможным сообщить вам его координаты. Сейчас В. Данилян вернулся. Он не возражает против встречи с вами. Сообщаем его адрес: Москва, 2-е почтовое отделение, до востребования, Даниляну В. И.

С уважением

редактор Д. Большов».

Редактор проявил изворотливость и, видимо, решил, что теперь-то его оставят в покое. Но не тут-то было!

В этой истории, кажется, впервые в профессиональной деятельности Рязанова проявилась его склонность к выяснению отношений. Эльдар Александрович всю жизнь остро реагировал на критику его творчества, особенно если она казалась ему несправедливой. Ну а если к ней примешивалась хотя бы минимальная моральная нечистоплотность или же неразборчивость в средствах, Рязанов неизменно взрывался. А в ярости он был страшен — о бешенстве, порой одолевающем режиссера на съемочной площадке, вспоминали многие из тех, кто с ним работал.

После хитрого редакторского ответа Рязанов и Зорин для проформы отправили по указанному Большовым адресу следующее письмо:

«Уважаемый товарищ В. И. Данилян!

22 июня в газете „Советская культура“ было помещено Ваше письмо с критикой в адрес комедии „Человек ниоткуда“. Нам кажется, что Вы в некоторых своих оценках были не совсем правы. Нам очень хотелось бы повидаться с Вами и побеседовать, поспорить. Может, мы сможем кое в чем Вас переубедить, а может, Вы заставите переменить нас наше мнение. Сообщаем Вам свои адреса и телефоны. Не откажите в любезности дать нам знать о времени и месте встречи.

С уважением

Леонид Зорин,

Эльдар Рязанов».

Письмо, само собой, никто не востребовал — и оно было возвращено адресантам.

Тогда сценарист и режиссер направили Большову другое письмо, в котором, уже не стесняясь в выражениях и не скрывая того, что было им известно, изложили все, что они думают о «Советской культуре», ее редакторе и ее кинокритике Шалуновском. Копии этого письма авторы направили в Отдел культуры ЦК КПСС и в Союз кинематографистов СССР.

Киносоюз в то время возглавлял Иван Пырьев, который всегда стоял горой за коллег. Большов и Шалуновский были приглашены на заседание секции теории и критики Союза кинематографистов, но, конечно, на него не явились. Члены союза дружно осудили действия газеты, однако никакого удовлетворения Рязанов от этого не испытал, ибо, по собственному его замечанию, «Шалуновский эту резолюцию, как говорится, „в гробу видел“».

К этому времени «Человек ниоткуда» уже шел в прокате (хотя и ограниченном) и его успели заклеймить многие другие издания. Заголовки свежих рецензий говорили сами за себя: «Очень странный фильм», «Зачем он к нам приходил?», «Оберегайте комиков от плохих сценариев», «Ниоткуда и никуда». Но все-таки эти статьи не были анонимными и не выдавались за «глас народа», так что на них Рязанов уже не особенно сетовал. А вот поквитаться с Шалуновским он жаждал во что бы то ни стало.

Рязанов и Зорин уже собрались подавать на газету «Советская культура» в суд (что по тем временам было неслыханно), но тут произошло событие, после которого они поняли, что в данном случае правды им уж точно не добиться.

Дело в том, что на «Человека ниоткуда» внезапно взъелся секретарь ЦК КПСС Михаил Суслов — идеологический страж государства. Он посмотрел фильм Рязанова и остался очень недоволен, однако никаких действий поначалу не предпринял. Но через несколько дней он увидел из окна служебного автомобиля афишу «Человека ниоткуда». Может, грозный идеолог в тот день был попросту не в настроении, но вид взлохмаченной и чумазой физиономии Юрского в роли Чудака заставил его немедленно отдать распоряжение о запрете картины. И ее сняли с проката, хотя количество копий фильма и без того было ничтожно.

Казалось бы, сняли — и сняли.