это я.

– Привет, – Мэри попыталась изобразить улыбку. – Я рада, что ты пришла.

– Вы знакомы? – Кит отряхнул свою майку от крошек хрустящего батончика. Мэри в жизни не видела, чтобы он двигался так быстро.

– Да, мы встретились вчера. Собственно, это Мэри предложила мне записаться сюда. Ну, вот я и пришла.

– Итак, Элисс, – Олив произнесла ее имя с характерным пришепетыванием. – Если ты возьмешь стул… Да-да, один из вон тех, складных, то можешь посидеть сегодня рядом со мной. А тебе, Кит, тогда придется работать диспетчером на первой трубке – ты можешь принести Элис наушники?

Мир снова пришел в движение, и лишь Мэри осталась застывшей во времени. Обрывки видео продолжали мелькать у нее перед глазами, как кадры из фильма ужасов. Когда она дотронулась до лба, он был взмокшим. Как они это называют – вирусное распространение? Очень похоже. Мэри не могла вспомнить, когда ей в последний раз было так тошно. Сначала звонок, а теперь еще это? Это ее прикончит.

– Ты уверена, что тебе стоит оставаться? – Тед рискнул положить руку ей на плечо. Даже это легкое прикосновение в теплой комнате вызвало у нее приступ дрожи.

– Да. Честно. Я думаю, мне так лучше. Не быть одной…

На самом деле все, чего ей хотелось, это рухнуть в постель и никогда оттуда не вставать. Но сейчас, когда ставки были так высоки, она не могла этого сделать. Если Джим снова позвонит, она должна быть здесь, чтобы услышать его, чтобы помочь.

– Тебе лучше знать, – ответил Тед. – И если тебе что-то нужно, ты знаешь, где я.

Вскоре после ухода Теда линия начала работу. Кит принял несколько первых коротких, звонков, передавая более сложные Олив и Мэри. К полуночи нагрузка возросла, как всегда – не столько зловещий час, сколько время наибольшего страха – одинокие вдовушки, которым лучше было бы звонить в несрочные службы, чтобы выразить беспокойство насчет толпы под окнами; шофер Джеральд, которому показалось, что с ним говорит водопроводный кран; Аурелия, страдающая в изоляции во время декретного отпуска, даже несмотря на то, что она могла иногда выходить из дома.

– Мэри, тебе придется принять этот, – сказал Кит, зажимая рукой микрофон телефонной трубки, потому что кнопка отключения звука давно не работала. – У Олив звонок сорвался, так что попробуй ты, кажется, у нее аппарат неисправен.

– Добрый вечер, вы попали в «НайтЛайн». – За без малого семь лет это приветствие почти стало для Мэри успокоительной второй натурой. Просто удивительно – даже если твой собственный мир рушится на куски, эти слова получаются у тебя безупречно.

– Добрый вечер.

– Прежде чем начать, я должна задать вам несколько вопросов. У вас есть мысли о самоубийстве?

– Нет.

– Вы находитесь в безопасном месте?

– Да – наверное, можно и так сказать.

– Хорошо, спасибо. Это пока все вопросы, теперь мы можем продолжать. Как я могу вам помочь?

– Мэри, это ты?

Со всем ужасом этого видео, с телом, существующим в режиме самосохранения, Мэри не узнала голос на том конце линии. Не поняла, что он был знакомым.

– Я не знал, будешь ли ты здесь снова.

– Почему? – Мэри понизила голос. – Как я могла не быть?

– После моего звонка… Ты казалась такой расстроенной. Я хотел позвонить, но совсем не хотел тебя расстраивать. – И без того неустойчивая связь зашумела. Как будто кто-то потер микрофоном по шершавой поверхности. Он что, отрастил бороду, подумала Мэри. – Слушай, я сам не знаю, о чем я думал, когда позвонил. Было поздно, я выпил. – Мэри зажмурилась. Она должна была бы догадаться. – Я дошел до точки, я не знал, что еще делать. Прости меня.

– Это ничего. Для этого я и здесь. А как ты сейчас себя чувствуешь?

– Пропавшим.

Мэри не могла поверить своим ушам. Как будто все последние семь лет растворились при звуке этого единственного крошечного слова. Да еще это унижение из-за видео. Но это неважно. Не стоит того. Особенно если это значит, что Джим наконец вернется домой.

– Я совсем пропадаю. Я принял ужасное решение, и мне надо, чтобы ты простила меня, или… Я не знаю, что сделаю.

В «НайтЛайне» их учили иметь дело с худшим – с самыми мрачными звонками, с наихудшими из возможных признаниями. Это всегда, всегда было нелегко, но все же анонимность создавала пусть крошечную, но дистанцию, что, собственно, и делало возможной их роль. Но слышать такое от того, кого ты знаешь? До этого момента Мэри даже представить не могла, насколько это парализует.

Ей надо было глубже вникнуть в то, что он говорит, но это было трудно, сидя так близко от Олив, что можно было, протянув руку, коснуться ее вышитой кофты. Ей нельзя было вызвать у Олив никаких подозрений, и в то же время Мэри поняла, что жаждет уединения, как было всегда, когда дело касалось Джима. Они были только вдвоем, слепы и глухи ко всему окружающему миру.

– Ты слышала? Мне жаль. Мне так жаль… – И снова этот скребущий, шуршащий звук, заглушающий голос.

– Да. Но ты не один. Я здесь. – И Мэри добавила почти шепотом. – Я могу приехать за тобой. – Ей так нужно было большее уединение. – Погоди минутку. Погоди. Ты можешь чуть-чуть подождать?

Она не стала дожидаться ответа. Вместо этого она нырнула под стол за своей сумкой. Нашарив в кармане свой мобильный, она нажала большим пальцем клавишу включения, давя изо всех сил, чтобы чертова штука включилась.

– Еще секунду, пожалуйста, – пробормотала она.

Мэри набрала номер своего мобильного на приборной панели, чтобы перевести звонок. Она не отрывала от панели глаз, стараясь вести себя как можно более естественно; если Кит или Олив заметят, они прервут звонок. Она знала, что нарушает все существующие в «НайтЛайне» правила, но она не могла снова его потерять. В этой горячечной спешке ей было совершенно не до того, что подумают окружающие.

Включая Элис, которая в этот самый момент смотрела на нее во все глаза, поглощенная разворачивающимся перед ней событием настолько, что даже забыла делать заметки в лежащем перед ней репортерском блокноте.

В трубке перебором запищали гудки, азбука Морзе, связывающая ее с Джимом. Но не прошло и тридцати секунд, как они прервались так же резко, как и появились.

– Алло? Алло? Ты здесь?

Но на линии раздавался только свистящий шум, жужжание на высоких тонах, бьющее ей прямо в ухо. Мэри взглянула на панель.

Звонок окончен.

– 13 –

Мама была у дверей, когда Мэри не успела еще пройти даже половину дорожки, ведущей к дому. В темноте