Пару минут спустя подъехал Джин. Том отправился в туалет, переоделся в привезенную отцом чистую одежду и плеснул себе воды в лицо. От недосыпа у него саднили глаза, а во рту стоял отвратительный привкус грязной речной воды и кофе. Том остро пожалел, что не попросил отца захватить из дома зубную щетку. Он даже не стал смотреться в зеркало – распахнул дверь туалета и вернулся к остальным. Те как раз серьезно что-то обсуждали, сгрудившись вокруг заваленного бумагами стола. Свежая одежда будто придала Тому сил.

– Я готов, – произнес он.

Присутствовать при допросе Джину не разрешили, но дали заглянуть в помещение и убедиться, что ничего необычного или подозрительного там нет. Они снова подчеркнули, что обычно не позволяют родственникам свидетелей и этого, но для пожарного делают исключение. Детективы предложили Тому устраиваться поудобнее, добавив, что скоро вернутся, и ушли.

Дверь с щелчком закрылась. Том упал на стоявший перед пустым столом жесткий металлический стул и дал волю тихим слезам. С тех пор как несколько часов назад он прятался под дорожным знаком у водоочистной станции, пытаясь успокоиться и унять дрожь, Том впервые остался один. Он положил руки на стол и осмотрел их. На предплечье все еще красовалось имя Тинк, написанное вчера вечером большими буквами синей ручкой за игрой в карты. Том удивился, что надпись не смыло водой. Он провел пальцами по буквам ТИНК; у него задрожала нижняя губа. Внезапно он осознал, насколько крутой поворот делает его жизнь прямо на глазах. Совсем недавно он сидел за столом со своими двоюродными сестрами, они играли и дурачились. А теперь он ждет допроса в полиции и старательно гонит от себя мысли о том, что Джулии и Робин пришлось пережить на мосту. Ему не хотелось думать, что они пропали и, возможно, не пережили эту ночь. Он уронил голову на стол. Через пару секунд он уже крепко спал, скрестив вытянутые под столом ноги.

Ститтум и Грайст вернулись минут через сорок-шестьдесят и разбудили Тома. Он вздрогнул и моментально поднял голову, недоуменно осматриваясь. В следующий миг его лицо омрачилось: он вспомнил, где он и почему он здесь. Спал он сном человека, до предела истощенного морально и физически – крепко и без сновидений.

Детективы сели напротив Тома; один из них положил на пустой стол карманный диктофон. Том посмотрел на устройство с подозрением, сам не понимая, почему появление на столе диктофона его смутило. Он потряс головой, стряхивая остатки сна, поднял затекшие руки, потер лицо и пригладил волосы. Широко зевнув и потянувшись, он окончательно проснулся, но все еще молчал, выжидающе глядя на детективов. Рядом с этими копами он чувствовал себя спокойно. Они казались ему хорошими и умными парнями и были его единственной надеждой на спасение сестер.

– Чего-нибудь хочешь, пока мы не начали? – спросил Тома один. – Еще кофе? Белого друга проведать?

– Нет, ничего не надо, – ответил Том, глубоко вздохнув.

– О’кей. Так, волноваться не нужно, – пояснил детектив. – Это абсолютно, стопроцентно стандартная процедура. Мы регулярно проводим подобные беседы со свидетелями предполагаемого убийства. Это очень поможет расследованию, так что старайся отвечать максимально подробно, попытайся вспомнить как можно больше деталей. Если почувствуешь себя нехорошо или еще что-нибудь в этом духе и потребуется перерыв – просто дай нам знать.

Том кивнул, стараясь не зацикливаться на слове «убийство».

– Хорошо. Когда включим диктофон, я зачитаю тебе твои права – так надо по инструкции, – продолжил детектив. – Не пугайся – это не значит, что мы тебя подозреваем, и не значит, что ты под арестом. Это формальность, необходимая для защиты того, кто дает показания под запись. Опять же – абсолютно ничего необычного. Да ты и сам, я думаю, все это знаешь, а я хочу, чтобы ты не волновался, все же ночка у тебя выдалась тяжелая.

Том снова кивнул, чувствуя себя каким-то китайским болванчиком.

– Ну, поехали, – сказал он.

Далее приведена расшифровка начала записи:

В. Пятое апреля 1991 года, я – детектив Рэймонд Грайст, Г-Р-А-Й-С-Т. Со мной в помещении для допроса номер два убойного отдела находятся также детектив Гэри Ститтум, С-Т-И-Т-Т-У-М и сидящий напротив меня Томас Камминс. Для протокола – на часах сейчас 09:02, до начала записи я говорил вам, Томас, о том, что собираюсь зачитать вам ваши права.

О. Да, сэр.

В. Хорошо. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть и будет использовано в суде. Вы это понимаете?

О. Да, сэр.

В. Хорошо. У вас также есть право на адвоката. Вы это понимаете?

О. Да, сэр.

В. Если вы не можете позволить себе адвоката, он будет предоставлен вам бесплатно. Вы это понимаете?

О. Да, сэр.

В. Понимаете ли вы, что адвокат будет вам предоставлен бесплатно?

О. Да, сэр.

В. Хорошо. Давая сейчас согласие на разговор с нами, то есть детективом Ститтумом и мной, здесь, в этом помещении, в отсутствие посторонних лиц, понимаете ли вы, что имеете право в любой момент перестать отвечать на вопросы?

О. Да, сэр.

В. Вы также имеете право на любой стадии нашего разговора, почувствовав необходимость, потребовать присутствия адвоката. Вы это понимаете?

О. Да, сэр.

В. Отлично. Готовы ли вы дать показания об инциденте, имевшем место с вечера четвертого апреля на ранее утро пятого апреля?

О. Да, сэр.

Тома приводила в замешательство необходимость отвечать на вопросы, которые он много раз слышал в фильмах и сериалах, а иногда на работе. Впрочем, их задавали спокойным и дружелюбным тоном, не похожим на тон киношных копов. Тем не менее содержание вопросов настораживало. Том сделал глубокий вдох и начал свой рассказ.

Детективы периодически его прерывали, чтобы что-то прояснить или подробнее остановиться на том или ином эпизоде, но на пленке в основном звучит голос Тома – голос измотанного несчастного человека, вспоминающего ужасы вчерашнего вечера перед двумя чужими людьми, которые сидят напротив него, направляя беседу. Том заговорил о Джулии, пытаясь объяснить, как близко они дружили и какой прекрасной была эта дружба. «Между нами была очень тесная связь», – так он охарактеризовал их отношения. На этих словах детективы переглянулись и вскинули брови, но Том этого не заметил. Следующий вопрос Грайста его поразил.

В. Вы когда-либо вступали с ней в интимную связь?

О. Нет, сэр.

Ответ Тома, сбитого с толку вопросом, тем не менее прозвучал категорично.