Шрифт:
Закладка:
– Мама, – сказал Том, качая головой и глядя куда-то в пустоту, – этих четверых убить надо, за то, что они натворили. – Его голос звучал почти спокойно, в нем не было злобы – только горечь и страх. – Они такие страшные… Они – воплощение зла. Они заслуживают смерти.
Он замолчал. На его грязном лице подсыхали слезы. Они немного посидели в тишине; родители, утешая, гладили сына по спине. Вдруг в машину скорой кто-то постучал, заставив Тома вздрогнуть от неожиданности. Джин потянулся к двери и повернул ручку. Снаружи стояла его сестра Джинна. Она выглядела испуганной и растерянной и, заслоняя рукой глаза, в которые били первые яркие лучи рассветного солнца, вглядывалась в салон неотложки. Когда она увидела Тома, но не нашла рядом с ним своих дочерей, ее лицо исказила гримаса, но она постаралась взять себя в руки.
– Я не понимаю, что происходит, – с трудом, будто выбирая слова, произнесла она. – Никто не может ничего толком сказать.
Ее разум все еще отказывался предполагать худшее. Разумеется, полицейские уже сообщили ей, что Джулия и Робин числятся пропавшими без вести, но в ее сердце по-прежнему жила безумная надежда на то, что они ошибаются и, стоит ей открыть дверь скорой, она увидит своих девочек, которые пьют кофе, чтобы согреться.
– Можно мне пару минут поговорить с Томом наедине? – попросила она.
– Конечно, – ответила Кэй и перешагнула через вытянутые ноги сына, на ходу поцеловав его в голову. Она крепко сжала его руку и заглянула ему в глаза, вложив в этот беглый взгляд всю свою материнскую любовь. Они с Джином вылезли из скорой помощи, уступив место Джинне. Джин закрыл за собой дверь, чтобы им не мешать. Они с Кэй гнали от себя мысли о том, что именно Том сейчас расскажет Джинне, а ему придется рассказать, что ее дочерям, ее прекрасным девочкам, причинили зло, хуже которого не бывает. Кэй отвернулась, чтобы не видеть, как дернулось от боли лицо Тома, когда Джин пропускал в машину сестру.
Еще прошлым вечером Джин собрал и уложил в фургон чемодан, не упаковав лишь набор для бритья и одежду, в которой собирался ехать. Сейчас он вспомнил об этом и повел Кэй к фургону, чтобы принести Тому сухие вещи. Они вернулись с джинсами такого большого размера, что Тому пришлось бы приклеивать их к себе скотчем, и с клетчатой рубашкой на пуговицах, которую в иных обстоятельствах их сын даже на ночь не надел бы.
Джинна как раз выходила из машины. Ее пепельно-серое лицо не выражало абсолютно ничего; она даже не плакала. Она поравнялась с братом и его женой, но вообще не заметила их, словно ее мозг, сжалившись над своей несчастной хозяйкой, на время отключился.
Кэй окликнула ее, и она повернулась к невестке, все так же глядя мимо нее, а затем отправилась к своей машине, чтобы съездить домой и привезти чистую и сухую одежду для своих пропавших дочерей.
Том успел переодеться и переобуться в отцовские ботинки, когда к скорой помощи подошли двое офицеров в штатском. Гэри Ститтум и Рэймонд Грайст, детективы убойного отдела, представились они и спросили Тома, не согласится ли он сопроводить их на мост и подробно рассказать, как все произошло.
– Я готов оказать любую посильную помощь, – с готовностью кивнул Том.
– Но только в моем присутствии, – вмешался Джин.
Весь следующий час Том ходил взад и вперед по настилу моста, вновь пересказывая последовательность событий и указывая на конкретные места. Настил уже был испещрен меловыми отметками, обозначавшими расположение бессчетных, как казалось Тому, улик: пивной этикетки, нескольких мелких монет, окурка, фантика от ириски и, самое важное, распечатанного презерватива.
Детективы внимательно слушали Тома, кивая и периодически задавая дополнительные вопросы и делая заметки в своих блокнотах. Джин молча наблюдал за происходящим, не отходя от сына ни на шаг. Детективы вели себя вежливо – оба были обходительны и дружелюбны. Они подчеркнули, что пустили Джина на место происшествия исключительно из чувства профессиональной солидарности, поскольку они с сыном оба были пожарными. Джин был им за это признателен.
Вернувшись на берег округа Миссури, детективы принесли из фургона сопровождения кофе и подошли к нетерпеливо переминающейся с ноги на ногу Кэй. Явно недовольная, что ее не взяли на мост и увели от нее сына, все еще пребывающего в состоянии глубокого шока, она первым делом бросилась обнимать Тома.
– Том, нам хотелось бы, чтобы ты поехал с нами в отделение и дал официальные показания, чтобы помочь расследованию, – произнес Ститтум, отхлебывая горячий кофе из бумажного стаканчика.
Том кивнул, грея руки о свой бумажный стаканчик. Он твердо решил сделать все, что в его силах, чтобы поймать монстров, которые сотворили такое с его сестрами.
– Может, мы сначала свозим его домой? – попросил Джин. – Парню надо хотя бы вымыться и переодеться в нормальную одежду. Он прошел через ад…
Но Том покачал головой:
– Я хочу остаться и помочь, пап. Я буду там, где я нужен больше всего.
– Мы сами тебя потом отвезем, – сказала Кэй. – Неужели ты не хочешь хотя бы помыться? Свежим и отдохнувшим ты принесешь больше пользы.
Семейное обсуждение было прервано одним из детективов.
– Мистер и миссис Камминс, – произнес Грайст. – Вы двое можете ехать домой и отдыхать, это дело ваше. Но ваш сын должен поехать с нами.
На лицах Камминсов мелькнула тревога.
– Видите ли, – пояснил детектив, – нам необходимы точные сведения. Если Том попадет в привычные для себя условия родного дома, есть риск, что его психика начнет вытеснять неприятные воспоминания и важные подробности.
Кэй глянула на сына.
– Я правда хочу помочь, – повторил он.
Родители его понимали.
– Но вы не собираетесь его задерживать? – спросил Джин, желая получить гарантии.
– Нет, разумеется, нет, – ответил детектив.
– Тогда я вас догоню, – сказал Джин. – Только заскочу домой и возьму для тебя чистую одежду. Встретимся в отделении.
Том еще раз обнялся с родителями, и те направились к своему фургончику.
Тем временем в доме на Фэйр-Эйкрес-Роуд сестры Камминс, помня об указаниях отца, нехотя собирали вещи. Около семи часов утра
