хороших манерах – родительский инстинкт оказался сильнее.

– Сэр, вы в Сент-Луисе в отпуске, правильно я понимаю? Навещаете родных?

– Да, именно так. Пожалуйста, скажите, где мой сын.

Кэй стояла рядом с мужем, чувствуя себя сторонним наблюдателем. Напряженный диалог между мужем и офицером полиции не позволял ей вставить ни слова.

– Скоро вы с ним увидитесь, сэр. У вас есть племянницы по имени Джулия и Робин?

– Да, они тоже здесь? Они с Томом? – Джин продолжал задавать вопросы, на которые полицейский либо не мог, либо не желал отвечать.

– Можете сообщить их полные имена и возраст?

На этот раз Джин промолчал, целиком поглощенный мыслями о сыне, которого упорно искал глазами. За него ответила Кэй:

– Джулия Энн Керри и Робин Энн Керри. Джулии двадцать, Робин – девятнадцать. Если хотите, могу назвать точные даты рождения, только скажите, где они. Где наши дети?

– Скоро вы увидитесь с сыном, миссис Камминс. Скажите, вы узнаете синюю машину на той стороне улицы? – Он ткнул шариковой ручкой в «шершня» Джулии, брошенного во влажном предрассветном тумане. Кэй повернулась в том направлении, куда указывал офицер.

– Да, – ответила она. – Это машина моей племянницы, Джулии.

Ее язык будто распух и не желал шевелиться во рту. Неопределенность ситуации становилась невыносимой. Они до сих пор не получили ни одного внятного ответа, зато на них продолжали сыпаться все более странные и пугающие вопросы. Как и муж, она блуждала взглядом по окрестностям, но ни Тома, ни девочек нигде не было видно. И тут терпение Джина лопнуло.

– Где мой сын? – требовательно спросил он. – Том жив?

– Да, мистер Камминс, ваш сын жив, – ответил офицер, оторвавшись наконец от своего блокнота.

Джин глубоко вздохнул; сердце у него забилось чаще.

– Том жив. По крайней мере, мы точно знаем, что он жив, – прошептал он, обращаясь то ли к себе, то ли к Кэй. Лицо жены на глазах покрывалось смертельной бледностью.

– Где он? – спросил Джин все так же настойчиво.

– Насколько мне известно, в настоящий момент он едет в машине скорой помощи к месту происшествия, в паре миль вниз по реке отсюда. Судя по всему, он стал свидетелем преступления, – ответил офицер.

– Какого преступления? Что здесь происходит? – не унимался Джин.

Полицейский прочистил горло и вернул ручку в нагрудный карман форменной рубашки. Затем пролистнул в блокноте пару страниц назад, снова прочистил горло и принялся вслух читать написанное. Делал он это с пугающей скоростью. Кэй схватилась за руку мужа, чтобы не упасть. Смысл услышанного доходил до нее с трудом – она разбирала только каждое четвертое или пятое слово, но каждое оглушало ее, как разорвавшаяся над ухом петарда.

– Приблизительно… прибыли на мост… обратились и заговорили… четверо мужчин… прижали к земле… ограбили… избили…

При словах «групповое изнасилование» Кэй прикрыла рот рукой. Ее желудок скрутило, к горлу подступил рвотный спазм, но она сдержалась. Офицер, который просто выполнял свою работу, продолжал извергать поток слов, от которых ей делалось дурно.

– Сбросили в воду… Том… на берег…

– Том выбрался на берег, – перебила она, ухватившись за последнюю фразу. – Том выбрался на берег, Том выбрался на берег… А девочки? Где Джулия и Робин?

Полицейский закрыл блокнот и испустил глубокий вздох:

– В настоящий момент мы занимаемся поисками, мэм. Пока что их… э-э… Ваши племянницы пока что числятся пропавшими без вести.

– О господи, – тихо произнесла Кэй. В глазах у нее стояли слезы.

– С рассветом мы расширим поиски. Возможно, нам повезет, – пояснил офицер.

Видя на лицах стоящих перед ним людей выражение чистого неприкрытого ужаса и муки, полицейский, похоже, решил их утешить:

– Пока еще слишком темно. При солнечном свете шансы на успех гораздо выше.

Это получилось у него плохо. Он и сам не особенно верил в то, что говорил. На какое-то время Джин лишился дара речи. Он побелел, язык у него присох к гортани, и только в мозгу билась одна и та же убийственная мысль: если Том, как сказал офицер, выбрался на берег четыре или пять часов назад, а Джулия и Робин все еще числятся «пропавшими без вести», это означает, что его племянниц, прекрасных дочерей его сестры, нет в живых.

* * *

Следующий час Кэй и Джин провели как в тумане. Один из офицеров попросил Джина предъявить бляху пожарного. Откуда он узнал, что Джин пожарный? Разве он им об этом говорил? Он не помнил.

– Мистер Камминс, у вашего сына был такой же значок? – спросил лейтенант.

– Был. – Но почему они говорят об этом в прошедшем времени? Сына Джин пока так и не видел. – Да, у Тома похожий значок. Только без гравировки «Капеллан». Других отличий нет.

– Не возражаете, если я взгляну? – попросил офицер.

Джин привычным жестом достал из заднего кармана синих джинсов толстый бумажник, открыл одной рукой и показал значок пожарного, блеснувший в тусклом утреннем свете лучиком надежды. Лейтенант подозвал криминалиста с фотоаппаратом. Тот приблизился к Джину едва ли не вплотную, чуть не заехав гигантской лампой ему в лицо. Он под разными углами сделал несколько снимков бляхи, которую Джин держал на вытянутой руке, чтобы не ослепнуть. Он понял, что полиция собирает улики.

Другой офицер подошел к Кэй и, достав пластиковый пакет со связкой ключей, показал их ей, как фокусник демонстрирует зрителям предмет, который вскоре должен исчезнуть. Он спросил, узнает ли она их; это были ключи от дома ее родителей на Фэйр-Эйкрес-Роуд, где они с семьей гостили.

– Откуда они у вас? – с подозрением спросила она, уже догадываясь, что ответ ей вряд ли понравится.

– Мы обнаружили их на мосту, недалеко от того места, откуда столкнули ребят, – пояснил офицер.

– Столкнули… – повторила она. Ее мозг отказывался постичь смысл этих слов.

Вскоре приехала Джинна. Заметив в толпе Кэй, она бросилась к невестке и засыпала ее градом вопросов, ни на один из которых Кэй не могла ответить.

– Не знаю, не знаю, не знаю… – как заведенная, твердила она.

Больше всего на свете ей хотелось, чтобы она и на самом деле ничего не знала.

Едва на месте происшествия появилась, хрустя гравием, машина скорой помощи, как Джин и Кэй тут же побежали к ней. Они остановились возле задней двери, борясь с искушением рвануть на себя большие металлические ручки и прыгнуть внутрь. Впрочем, ждать им пришлось недолго – дверь распахнулась, явив их взорам измученное лицо старшего сына, который ссутулившись сидел на носилках. Том лишь глянул на родителей, и эмоции захлестнули его целиком – он сдавленно всхлипнул, закрыл лицо руками и затрясся в рыданиях. В долю секунды Кэй и Джин были рядом с ним. Они обнимали его, безуспешно пытаясь успокоить.