Шрифт:
Закладка:
— Спроси ее, можно ли нам войти? — подтолкнул я Ивана.
После некоторого обмена репликами китаянка кивнула, и впустила нас внутрь.
Не ожидал я, что внутри окажется уютное жилище ведьмы, отделанное со вкусом. Так в грязной замызганной коробке по почте приходит какая-нибудь красивая вещь.
— Чаем нас тут явно не напоят по обычаям гостеприимства, — пробурчал Иван.
— Спрашивай то, за чем пришел, — скомандовал я. — А то госпожа ведьма может потерять терпение.
И Иван опять занудил по-китайски.
— Ну, что она сказала?
— Что в первый раз увидела белых дьяволов и понятия не имеет, в чем дело. А о господине Аркадии Петрове и слыхом не слыхивала.
Китаянка попыталась закрыть свой оболок, но я увидел проскочившие по Буркалу красные точки. Врет. Что же, на этот случай у меня свои инструкции от Радомира. Нет, не то, о чем вы подумали — никакого насилия.
— Белая Вервь, — отчетливо сказал я по-русски. — Радомир.
Тут уже непонимающе посмотрел на меня Иван. Ну правильно, ему приказали забрать документы у контакта. А у меня были другие цели.
—??? — голос китаянки дрогнул.
Э, да ты не просто знаешь Петрова, у вас, похоже, были более близкие отношения. Что, учитывая весьма аппетитный вид китаянки, вполне объяснимо.
— Она просит сказать имя, — перевел Иван.
— Чье?
— Того, кто к ней не вернулся.
— Ох уж мне эти восточные аллегории, — вздохнул я. — Ключник!
Единственное, что я мог назвать и о чем знал лишь очень узкий круг посвященных. И естественно, человек со стороны никак не мог знать Истинное Имя волхва Белой Верви.
Китаянка согласно кивнула, щелкнула пальцами и внезапно в ее руках оказался атташе-кейс. Заклятие скрытия, не иначе.
— Возьмите, — перевел Иван.
Я благодарно кивнул, и принял из ее рук дипломат. Смотри-ка, на нем сильнейшее заклятие Белой Верви, доступное только посвященным… Мне тоже, в том числе. Радомир как знал, что преподал его мне.
Иван поблагодарил ее по-китайски, мы раскланялись… Неожиданно Иван прижал гарнитуру к уху.
— У нас проблемы. И, похоже, пришли по нашу душу.
— Кто?
— Не знаю кто, но они владеют магией.
— Что сказал Григорий?
— Попытается продержаться. Сказал, надо уходить другим путем, он попробует прорваться и подогнать машину к черному ходу.
Китаянка слушала наш встревоженный разговор и ничего не понимала.
— Переведи ей, — сказал я. — И спроси про черный ход.
Иван начал болтать по-китайски, а китаянка при этом побледнела.
— Аш-Ра, — сказала она, и это единственное, что понятно было без перевода. Затем затараторила что-то по-китайски.
— Черный вход есть, она проведет. Какие-то Аш-Ра к ней пришли за наследством…
— Потом объясню, если будет время.
— Идите к черному ходу, я за вами, прикрою, — скомандовал Иван.
— Чем? — спросил я. Оружия у нас не было никакого, в Гонконг со своим оружием было нельзя.
— Чем смогу, — огрызнулся Иван. — Что встали? Пошли!
Китаянка даже не стала переодеваться — время терять. Только полезла под кровать и схватила тяжелую сумку — явно милые сердцу ведьминские артефакты.
Она сделала жест рукой, и выбежала в коридор. Я следом, до боли в ладони обхватив ручку бриф-кейса. А за нами — Иван. Ну что же, оружия у него не было, прикроет, в случае чего, телом — да, это тоже обязанность телохранителя, поймать пулю, предназначенную клиенту.
Китаянка дошла до конца коридора, где была еще одна грязная лестница. Я ссыпался за ней вниз до большой железной двери с засовом, исписанной местными граффити с иероглифами и понятными без перевода дикпиками.
Она, поднатужившись, открыла засов, толкнула дверь и…
Меня обдало кровавыми брызгами, а у китаянки исчезла голова. Я на автомате закрыл дверь и задвинул засов.
— Что там? — крикнул сверху Иван.
— Обложили. Сзади или снайпер, или маг. Она мертва.
— Хреново! — прокомментировал Иван. — Есть, где спрятаться?
— Да.
Какая-то бендежка под лестницей, может, дворницкая, может бомжатская, не разберешь. С довольно хлипкой дверью, вышибаемой ударом ноги. Спрятаться — то самое слово, никак не больше.
Я выбил замок двери. Ну точно, местная дворницкая или что-то вроде того. Старая мебель, остатки чего-то недоеденного на столе… Доедала их здоровенная крыса, которая не то что нас не испугалась, а еще и угрожающе зашипела, защищая свой ужин. К зоозащитникам я не отношусь, да и не до этого. Поэтому от крысы осталась лишь кровавая клякса на столе, когда я прихлопнул ее Воздушным Кулаком.
Иван просто внес меня в проем своим могучим телом.
— Помогай! — бросил он, захлопнул дверь и взялся за старинный шкаф. Придвинув его, взялся за стол, и мы вместе прижали им шкаф.
— Секунд двадцать нам это даст, — на ходу бросил Иван, и начал рушить все вокруг, пытаясь найти хоть что-нибудь.
Пока он отыскивал оружие, я вспоминал всему, чему учили. Волшба? Пусть будет Черная. А также Кощная Потвора. Я наугад бросил плетение через нашу баррикаду, и судя по вою — попал. Сразу же прекратился стук в дверь и попытки ее выломать.
— Что это они? — спросил Иван, баюкая в руке какую-то трубу.
— Не понравилось, — сказал я и взялся за кейс.
Легко помахивая чемоданчиком уйти не удастся, так хоть содержимое распихать. И найти то, за чем меня посылали. Я деактивировал плетение волхвов и щелкнул замками.
Вот то, за чем я, собственно, и пришел. В чемодане поверх тонкой стопки документов лежало что-то завернутое в тряпку. Я осторожно снял ткань…
Фигурка, словно бы нефритовая. Не знаю из чего, я в каменьях не разбираюсь. Зеленая не только снаружи, но и внутри от струящихся плетений, словно бы живая. И большая зеленая искра в уродливой крокодильей или динозавровой голове, ясно видимая Волхвьим взором. Та самая статуэтка, как ее и описывал волхв.
Я взял ее в руки, намереваясь засунуть в карман, и тут…
Меня словно ударило током. Проклятая фигурка мигом ожила, и я словно очутился на боле боя. Противник с лицом-мордой ящера пытался меня уничтожить. Точнее, овладеть мной, словно аватарой. Удары сыпались, как из ведра, а я на них отвечал, причем небезуспешно. Вот одна руколапа противника повисла плетью. А другая взяла меня за горло… Чувствуя, что вот сейчас мне придет конец, я ударил всей своей силой, и ящер, издав пронзительный вопль, рассыпался в прах.
Я снова очутился в грязной бендежке. Что-то рука болит… Я посмотрел на свою ладонь. Через окровавленные пальцы просыпался зеленоватый песок, в который превратилась фигурка. А я проверил свой оболок. В него органично вплелись зеленые линии, однако, подчиняющиеся мне. А еще я почувствовал прилив энергии, нечеловеческий прилив, такого у меня еще не было.
— Что тут было? — спросил я у Ивана, поудобнее перехватившего трубу.
— В смысле, было? — переспросил он.
— Ну со мной.
— Да ничего, — пожал плечами он. — Ты взял фигурку, замер с ней на секунду, а потом она хруп — и просыпалась у тебя сквозь пальцы.
— И все?
— И все.
Значит, это был всего-навсего ментальный поединок. Непростая фигурка пыталась получить надо мной контроль, но у нее это не получилось. Видимо, заключенный в фигурке кто-то древний не ожидал такого сюрприза. А теперь он точно исчез, я победил этого неизвестного, плюс получил какие-то новые способности…
Какие? А вот сейчас и выясним. Меня просто раздирало, так хотелось действовать. Словно кто-то подзуживал меня.
— Они почему-то затихли, — сказал Иван, вслушиваясь в шум за дверью.
— Но они еще там, — я бросил плетение. — Пятеро. И на улице человек двенадцать.
— Значит, нам конец, — констатировал Иван.
— Не торопись умирать, пока я тебе не разрешил, — усмехнулся я, и легким толчком отправил стол, подпирающий шкаф, к стене.
Шкаф отлетел так же, как и стол. А вот теперь держитесь, гады! Я отключил самоконтроль и предоставил древней силе, вошедшей в меня, управлять телом.
Рраз! Время словно бы застыло. Сорванная с петель дверь летит, сшибая с ног стоящих за ней, как шар кегли. Удар, удар, двойной удар — и головы нападающих превратились в те самые шары для кегельбана, упав на пол. Хорошо! Я выскочил в открытую дверь черного хода на улицу. Если адепты Аш-Ра что-то и хотели, их желаниям не суждено было воплотиться. Больше это напоминало компьютерную игру, где ты отстраненно смотришь на то, как перс расправляется с врагами. Только вот на этот раз я сидел в этом самом персе. Пройдя через собравшуюся толпу я отрывал головы, пробивал ударами насквозь стоящих, как манекены, адептов. Даже запоздалая мысль, что так
