— Давит… — лицо Ирэн скорчилось в гримасе мучительной боли. — Как же давит…

— Голову?

— Да… Сними его! Сними его, пожалуйста!

— Не могу. Ты можешь пострадать.

— Я сейчас умру…

Бежать до Матильды времени не было. Да и не позволит она притрагиваться к Ирине никому, даже Корфу — это она ясно дала понять. Но если мне удалось сковырнуть ментальное воздействие Радаманта, то как это вообще возможно? Я ведь не был менталистом. Вообще непонятно, какая у меня была специализация. И брать на себя ответственность за жизнь Ирэн…

— Пожалуйста, — хныкая от боли, взмолилась девушка. — Прошу тебя… Сними! Я знаю, ты можешь. Чувствую…

Блин. Блин! Блин!!!

Ладно, Мих. Спокойно. Вдохнули-выдохнули.

И погнали.

— Матильда с меня башку снимет, — прошептал я и приложил руки ко лбу Ирэн. — Что бы ни случилось дальше, я заранее прошу прощения, ваше благородие.

Я нащупал обруч и ухватился за него, сосредоточив всю ментальную силу, что взял из источника. Мало. Потянулся к Роду снова, взял больше.

Мало.

Да что ж такое? Сколько силы он вкатил в это заклинание?

Род недовольно заурчал в ушах, обвиняя меня в растрате. Но позволил.

Схватив столько, сколько могло вынести мое тело, я перенаправил всю силу в “обруч”. Заклинание затрещало, курочаясь и ломаясь. Ирэн истошно завопила, ее тело свело судорогой, а спина выгнулась. Я крепче схватил ее голову, продолжая вливать ментальную силу в слом “обруча”.

— Аааааа!

— Прости. Прости, — словно литанию, шептал я. — Потерпи, моя хорошая. Так нужно.

И наконец обруч треснул. Развалился у меня прямо под пальцами, и я едва успел остановить ментальный поток, чтобы не погубить Ирэн. Такая мощь могла просто разнести разум в клочья. Да и сам едва удержал его, направив обратно в Род.

Ирэн затряслась, застучала зубами, как в эпилептическом припадке. Я тут же перекатил ее набок и крепко обхватил за плечи, как учили на курсах первой помощи.

Настал черед целебного потока. Лечебная сила соскользнула с моих пальцев и потекла в Ирэн. Девушка перестала биться в конвульсиях и затихла. Слава богу, дышала. Я направил больше, заставляя живительную силу разлиться по всему ее телу, особенно задержался у головы. Ожог от “Колобка” на глазах затягивался, и всего через минуту Ирэн могла похвастаться гладким чистым лбом.

А затем она распахнула глаза.

— Жива?

Девушка моргнула раз, другой. Уставилась невидящими глазами в потолок нашей тайной лачуги, а затем сфокусировала взгляд на мне.

Я с облегчением выдохнул и улыбнулся.

— Живая, хвала небесам. Как ты?

В следующий миг мою щеку обожгло резкой болью.

Я взвыл и вскочил от неожиданности, чуть не потерял равновесие и едва успел ухватиться за стену.

— Сукин сын! — рявкнула девушка, приняла угрожающую позу и вызвала “Косу”. — Ах ты сучий потрох!

“Коса” полетела в меня. Я едва успел увернуться и активировал “Берегиню”. Заодно и “Шлем” подновил.

— Сволочь! — еще одно заклинание шарахнуло в мою защиту, слегка ее повредив.

— Успокойся!

— Воспользоваться мною задумал? Ах ты тварь!

— Тихо, мать твою! — я поднырнул под “Косой” и очутился возле Ирэн, заломив ей руки. — Хватит! На тебя наложили ментальное воздействие. Я его снял. Кажется…

Она сверлила меня яростным взглядом, ноздри расширялись при каждом вдохе.

— Что ты помнишь? — не отрывая рук, спросил я.

— Все! Ты… ты мной воспользовался!

— Отнюдь. Радаманта помнишь?

— Кого?

— Мужика с кривым лицом. Вечером, за оградой усадьбы… Не помнишь?

— Нет.

Понятно. Значит, эти воспоминания он стер намертво. А вот все, что делала под воздействием заклинания, Ирэн помнила.

— Все закончилось, — я чувствовал себя переговорщиком, которому требовалось уговорить террористов отпустить заложников. — Все теперь в порядке. Ты цела. Память работает. Я тебя не трогал. Успокойся, Ирин. Пожалуйста. Я тебе не враг.

Я осторожно отпустил ее руки и сделал шаг назад.

Она смотрела на меня как на незнакомнца. Пугливо, затравленно. Куда-то исчезла ярость, но появился страх. Даже ужас.

— Господи… — она спрятала лицо в ладонях. — Господи, какой позор…

— До позора не дошло. Ты должна помнить.

— Я опозорилась! — всхлипнула она. — Позволить взять себя под контроль…

— Ты бы не смогла ему сопротивляться. У того, кто это сделал, второй ранг. Или даже выше…

Она затряслась в рыданиях, а я застыл как истукан, не понимая, что теперь делать. Потушил остатки костра, усилил свет огонька “Жар-птицы” и сел рядом. Едва моя задница коснулась лавки, Ирэн шарахнулась в сторону.

— Не трогай меня! Не смей!

— Так, дорогая моя, — вздохнул я. — Давай-ка кое-что проясним.

— Ублюдок!

— Вообще-то я законнорожденный. И все еще выше тебя по титулу и рангу Благодати, — я похлопал по пледу, приглашая Ирэн сесть. — Иди сюда. Не бойся, не укушу. И целоваться тоже не полезу. Но нам и правда нужно кое-что обсудить.

— Ну уж нет! — она активировала “Берегиню” и попятилась к выходу. — Не смей ко мне прикасаться. И подходить не вздумай! Иначе, клянусь… Уб… Уб…

Она хотела сказать “убью”, но схватилась за горло — невидимая петля клятвы затянулась, напоминая о том, что она была обязана мне жизнью. И убить, разумеется, не могла — сила ее родового Осколка этому препятствовала.

— Ирин, успокойся, — я поднялся и направился к ней, но девушка юркнула на улицу.

Я услышал ее топот, звон ключей и звук заводившегося двигателя.

Через несколько секунд мотор взревел, и моя единственная надежда вернуться в особняк до полуночи испарилась вместе с обиженной девицей.

Глава 11

Мда. Хотели, как лучше, а получилось, как всегда.

Я плотнее запахнул пальто и затянул шарф — еще не хватало простудиться накануне ответственного мероприятия. Затем собрал брошенные вещи в корзинку, убедился в том, что огонь в кострище полностью потух и вышел на улицу.

От воды тянуло промозглой сыростью. Холодный воздух забирался даже под рубашку и неприятно морозил спину. Оглянувшись, я кое-как сориентировался, нашел тропинку и вышел на пятачок, где мы с Ирэн оставили машину. Ни Македонского, ни Ирэн, разумеется, здесь уже не было.

Ну и ладно. Не впервые топать домой среди ночи. И не такое бывало.

Пустив перед собой огонек “Жар-птицы”, я направился на юг, в сторону особняка. На часах было начало двенадцатого. Походу кто-то не выспится.

Не успел я пройти и пару сотен шагов, как впереди показались два ярких огонька фар. Автомобиль стремительно приближался. Я отошел в сторону и приложил ладонь к глазам — слишком яркий свет меня ослепил.

Тачка остановилась возле меня, и я узнал Македонского. Стекло с водительской стороны опустилось, и я удивленно уставился на Ирэн. Щеки девушки были мокрыми от слез, глаза