Но не успели рассесться, как подъездная аллея огласилась шумом автомобильных колес.

Ирка тут же вскочила и в два прыжка оказалась возле окна.

— Таааак, — протянула она, всматриваясь в темноту. — Сейчас начнется.

— Что именно?

— Сам глянь.

Кряхтя от усталости в утомленных мышцах я выполз из-за стола и уставился на подсвеченное желтыми фонарями крыльцо. И понял, что имела в виду Ирэн.

Из императорского кортежа, гербы которого ярко светились даже в ночи, вышла Матильда. Даже не вышла — выпорхнула так легко, словно и вовсе не касалась ногами земли. Подхватила маленькую сумочку, запахнула пальто и попрощалась со своим эскортом. Лакей в ливрее с гербами императорской фамилии раскланялся, и два автомобиля из Зимнего ушли на разворот, чтобы покинуть Лебяжье.

Но была здесь и третья машина. Уже хорошо знакомый мне неприметный седан Корфа, едва различимый на фоне темных кустов и деревьев, сперва держался на расстоянии, а затем подъехал к самой лестнице.

Корф выскочил с переднего пассажирского, торопливо обогнул машину и, активно жестикулируя, начал что-то говорить Матильде. Отсюда ничего не было слышно, а читать по губам я не умел. Но, судя по реакции обоих, беседа явно проходила на повышенных тонах.

— Скажу Василию, что число трапезничающих увеличилось, — тихо проговорил я.

Ирэн кивнула, не оборачиваясь.

— Ага. А я встречу их и постараюсь разнять, если полетят пух и перья. Дядя Вальтер был очень зол, когда я рассказала ему о поездке тетушки.

Интересно, почему?

Пока я распоряжался относительно ужина, Ирэн успела всех встретить. И когда я вышел в холл, обстановка царила напряженная, но все держались в рамках приличий.

— Добрый вечер, Михаил, — сдержанно поздоровался Корф.

— Здравствуй! — Матильда лучезарно мне улыбнулась, и это приветствие разительно отличалась от того холодного взгляда, которым она наградила меня утром.

Поразившись столь резкой перемене, я невольно коснулся ее своей силой.

И обомлел.

От баронессы исходил совершенно другой фон. Словно передо мной был чужой человек, а не наставница, слепок силы которой я так хорошо изучил на тренировках. Я хорошо помнил характер ее “фона” — рваная, колеблющаяся, нестабильная, но весьма мощная сила, которая могла скакать от пятого до седьмого ранга в зависимости от усталости, состояния и кучи других факторов.

Не столкнись я с ней лицом к лицу, я бы ни за что не сказал, что это была Матильда. Решил бы, что передо мной мощный боевик с очень крепким и предсказуемым пятым рангом. Единственное, что роднило две версии этой женщины — условный ранг и специализация. Все же Матильда была боевиком, и структура “волн”, которые я улавливал, была весьма характерной. У Ирэн и Корфа, например, они ощущались совсем иначе. А у Поли Сперанской и вовсе отличались от всего, что я видел до этого.

Сейчас фон силы Матильды был совершенно ровным. Никаких колебаний — лишь равномерное мощное “излучение” Благодати. То, что улавливали друг в друге все одаренные, но что было непостижимо для обычного человека. Матильда уверенно блистала верхней планкой пятого ранга. Еще немного — и был бы четвертый.

— Что с вами сделали? — отпрянув от удивления, прошептал я.

Матильда улыбнулась — тепло, спокойно, и в этом взгляде я считал облегчение, радость и… надежду.

— Распорядитесь, чтобы Василий открыл ту бутылку шампанского, что мне подарил месье Леруа — сказала она. — Сегодня празднуют все.

Ирэн и Корф озадаченно переглянулись, а я пялился вслед Матильде, продефилировавшей на высоченных каблуках прямиком в столовую.

— Не понимаю, — сглотнув, прошептала Ирэн. — Все видят то же, что и я?

— Да.

Корф выглядел растерянным и даже подавленным. Настолько, что даже позволил себе опуститься на банкетку возле шкафа с верхней одеждой. Но тайный советник быстро взял себя в руки и поднял на меня глаза.

— Я здесь не только из-за Матильды. У вас завтра второй этап вступительных испытаний.

— Пришли сказать напутственное слово? — съязвил я.

— Предупредить. Готовьтесь ко всему. Особенно ты, Михаил. После инцидента на Полигоне и странной попытки вас то ли убрать, то ли напугать, я не удивлюсь, если Аудиториум попытается сделать это снова.

— Если это был Аудиториум, — ответил я.

Корф устало вздохнул.

— Потому я и говорю — готовься ко всему, Михаил.

— Да к черту Аудиториум! — вскричала Ирэн. — Что с ней сделали? Что сделали с тетушкой? Дядя Вальтер, хоть вы-то должны знать!

Лицо Пистолетыча свело гримасой боли и мучения. Он словно растекся по банкетке, устало привалившись затылком к стене.

— Не знаю, как… правда, не знаю. Но она добилась помощи лично от императора, — выдохнул он. — Ей даровали мощь Великого Осколка для исцеления. Только Алексей Константинович мог это сотворить.

Мы с Ирэн переглянулись. Подруга побледнела.

— Не понимаю. Так это было возможно? — удивился я. — Почему никто не рассказал об этом варианте, когда мы приглашали Салтыкова?

— Потому что такая честь дается только за особые заслуги, — мрачно отозвалась Ирэн. Корф обреченно кивнул, и мне показалось, что они оба знали что-то, что мне не понравится.

— Особые заслуги или жертвы. Прошлые и будущие, — продолжил тайный советник. — И больше всего меня во всем этом пугают именно будущие. Это аванс, Ирина. Огромный аванс со стороны императорской фамилии. И я не представляю, чего они потребуют от Матильды взамен. И хорошо, если только от нее.