Шрифт:
Закладка:
– У юных барышень ветер в голове. Где она?!
Саймон снова откинулся на стуле. Лицо его стало и вовсе нечитаемым.
– Исключительно из уважения к тебе и нашей дружбе я оставлю этот разговор между нами. Послушай меня. Отступись. Император положил глаз на эту девушку.
Уголь в груди, что ворочался со времени разговора с бароном, превратился в пожар, выжигающий воздух в легких. Проклятье! Какая жалость, что до мальчишки не смогли вовремя дотянуться!
Генрих не сразу сумел вдохнуть. Не сразу подобрал слова.
– Она здесь?
Заинтересовался император или его дракон? Если второе – Мелани нужно немедленно вытаскивать из дворца.
– Да, она здесь. И как любая из участниц императорского отбора покинет дворец, только если не пройдет испытание или по собственной воле. Ни ты, ни ее отец не сможете забрать ее отсюда.
– А ты? Можешь мне помочь?
Голос Саймона, казалось, мог заморозить половину столицы:
– Я выполняю свой долг и не нарушу его.
– Не знал, что твой долг – подкладывать под императора чужих невест.
Дознаватель поднялся.
– Был рад нашей встрече, граф. К сожалению, дела не ждут.
Генрих погасил пламя, прорвавшееся на кончики пальцев. Император! Такой же мальчишка, как и все остальные! Ничего. Еще посмотрим, чья возьмет. Граф Дейнарский всю жизнь был воином и так и не научился отступать.
***
Мелани
Очнулась я на кровати. Соседки по комнате стащили с меня платье, расшнуровали корсет и даже подложили под ноги сумку, чтобы кровь прилила к голове.
Вот уж не думала, что способна падать в обморок. Да я даже нюхательных солей не держала!
– Что случилось? – Делия вцепилась мне в руку так, будто я собиралась улететь и только она могла удержать меня. – Что это за письмо?
– Можете прочитать. – Я поморщилась и затрясла головой, прогоняя остатки дурной слабости. Что на меня нашло? С чего я вдруг упала в обморок, точно какая-то кисейная барышня. Да я в анатомичке не падала!
– Даже если забыть, что заглядывать в чужие письма неправильно, сейчас читать нечего. Едва ты выронила листок из рук, он рассыпался пеплом, – сказала Кассия.
Странно, граф зачаровал обычную любовную записку, словно особо тайное письмо. Не хотел, чтобы я показывала его признания подругам и смеялась? Ох, да какая мне разница!
– Так все же от кого было послание, которое тебя так взволновало? – настаивала она.
– Это от… – Я замялась, не зная, как назвать графа.
Моего жениха? Но он не жених мне и никогда им не будет! Моего поклонника? Но он даже не пытался ухаживать! Проводил у нас вечер за вечером, беседуя с отцом и буравя меня взглядом из-под седых кустистых бровей. Под этим взглядом у меня все валилось из рук, а строчки книг, которые я пыталась читать, чтобы унять беспокойство, расплывались перед глазами. Наверное, я просто, сама не сознавая, чувствовала, что нравлюсь графу, и боялась того, что за этим последует.
Может, он в самом деле благородный и интересный человек, но как я должна была узнать об этом? Граф никак не попытался выразить свои чувства, если они в самом деле есть, вызвать мою симпатию.
Да он вообще не спросил, чего хочу я! Нужен ли мне сейчас муж, хоть какой верный и любящий!
– От одного неприятного кавалера.
Я села. На смену страху пришла злость на графа, который так напугал меня, и на себя саму, свалившуюся в обморок, хотя бояться было совершенно нечего.
Не получит он меня в жены! Из кожи выпрыгну, но… Нет, менять одного нелюбимого мужчину на другого, «будь он хоть трижды императором», как выразился граф, я не стану. Но постараюсь продержаться как можно дольше, рано или поздно ему надоест ждать. А не надоест – оставлю в ломбарде прощальный подарок императора. Да, мне не дадут и десятой доли его истинной ценности, но этого хватит, чтобы скрываться до осени, появляясь лишь на пересдачах. Не станет же граф похищать меня с экзаменов!
Я схватила коробку с конфетами, намереваясь запустить в окно, но умоляющий взгляд Делии меня остановил. Ладно, в конце концов, цветы и сласти никого ни к чему не обязывают.
Я взяла одну конфету, сжала между ладонями, подождав, пока шоколад нагреется, начала растирать. Липкая коричневая масса, хоть и пахла какао с ванилью, вызывала ассоциации с совершенно другой субстанцией, и меня передернуло от отвращения. Хотя, конечно, дело было не в конфетах, а в том, кто их послал, – если это не очередной подвох, конечно. Я заставила себя выкинуть из головы дурные мысли, создала заклинание, активировав его, проверила резонанс по ключевым частотам.
– Яда нет, – сказала я, вытирая ветошью руки. – Угощайтесь, если хотите. Я к ним и не притронусь.
Делия тут же потянулась к лакомству. Я налила себе чая, отхлебнув, поморщилась: пока я валялась в обмороке, напиток остыл. А вот мне остыть никак не удавалось.
– Вкусно, – сказала Делия. – Ты точно не хочешь?
– Единственное, чего я сейчас хочу, – запихнуть эти конфеты графу в… глотку.
– Так он граф! – воскликнула она. – Может быть, ты зря его отвергла? Хорошая партия?
Меня в который раз передернуло.
– Партия хорошая, но пусть он ухаживает за кем-то другим.
– Это дорогой шоколад, – Делия потянулась за очередной конфетой. – Замуж все равно придется выйти рано или поздно. Если ты не веришь в любовь, так какая разница за кого, был бы человек хороший.
«Вот сама за него и выходи», – едва не брякнула я. Вдохнула. Медленно выдохнула. Наверное, в словах Делии был свой резон – как и в словах отца, утверждавшего, что он позаботился обо мне, как мог. Может, я в самом деле поторопилась с выводами? Судить о человеке по возрасту – все равно что судить по внешности. О графе не ходило дурных сплетен. Отец, хоть, кажется, тоже немного его побаивался, отзывался о нем как о достойном человеке и…
Нет! Если бы отец в самом деле хотел позаботиться обо мне, поговорил бы. И граф поговорил бы. Но они обошлись со мной как с куклой: один продал, второй купил. Даже сейчас граф не просил объяснений, а требовал и угрожал. Словно кукла внезапно отказалась смирно лежать в коробке, пока ее не достанут для своих нужд.
Да я скорее в монастырь уйду, чем стану его женой!
– Делия, еще одно слово на эту тему, и я выкину его подарок в окно.
– Молчу-молчу. – Она сунула в рот еще одну конфету и изобразила, будто
